Избранное

Наконец-то дождь ударил!
Дождь ударил в барабаны.
«Отряхнись, земля, от пыли!» –
тонкой струйкой прозвенел.
Ухнул басом контрабаса.
«Остудись, земля, от жара!
Пей, земля!»
И пискнул мышью.
Заурчал котом довольным.
Квакнул радостной лягушкой.
Воробьём чирикнул.
«Пей же!
Распрямись, трава сухая!»
Зажурчал ручей по полю
тонко, жарко, как кузнечик.
Листья хлопают в ладоши.
Пьёт земля.
Живёт земля!

В земляничных лугах

Лес, словно губка, втягивает темень.
Аж чёрен. А луга ещё ясны.
Но скоро и они уже тесны.
Сухим теплом спокойно дышит камень.
Но вот и он уже теряет лик…
Я упаду, раскинув руки длинно.
Горячий земляничный сок земли
начнёт спокойно впитываться в спину.

Сентябрь

Горит восток осиновым листом.
Лесной настой живительнее чая.
Во мху, за пнём, ореховым кустом
сентябрь тишайший таинством встречает.
Прекрасная дорога наугад!
Здесь всё так неожиданно и ново!
Вот к деревеньке выводок опят
торопится от зарослей ольховых.
А здесь над шляпкой розовой склонюсь
и поднесу,
сдержав дыханье,
руку.
Отличья шляпки знаю наизусть.
Влажна она на ощупь и упруга.
Но стоит отвести в сторонку взгляд –
и праздником нечаянным одарят
головки шоколадные маслят
и сыроежек синие медали.
Какие краски выложил сентябрь!.
И листья, лаской позднею пригреты,
как бабочки-лимонницы летят
на эти разноцветные береты.

«Вот когда я на пенсию выйду…»

Вот когда я на пенсию выйду,
отдых дам и душе и уму,
я, конечно, забуду обиды
на судьбу, да и зависть уйму.

Я пойду по сморчковым апрелям,

по черничным июльским краям,
по пеньковым опёночным прелям,
на метельный призыв октября.

Я, бродячий, свободный, безвинный,

не желающий лучшей игры,
торговать буду нежной калиной
до ноябрьской подснежной поры.

И на стёртых прилавках базара

разложив дорогие дары,
опалённый осенним пожаром,
я скажу: «Подходи и бери!
Не стесняйся, мне денег не нужно.
Слышишь, сколько я леса принёс?
От меня пахнет солнечной стружкой –
это жёлтые листья берёз.
От меня
пахнет груздем-чернушкой
и брусникой – хоть пробуй на вкус!
А на мягкой и рыжей опушке
мне орехи пожаловал куст.

В волосах и бровях моих ветер,

что у ног увивался осин.
А какого я белого встретил!
Ты уважь меня – ты расспроси…»

А старик, сизоносый и ржавый,

что с грибами торчит круглый год,
зло сверкнёт на меня и, пожалуй,
отвернувшись,
меня проклянёт…

«В аннотацию загляну…»