Избранное

Обыкновенный камень –
взгляни да и пройди.
А он его руками
прижал к груди.
Скалы, от зноя белой,
бесформенный кусок.
Другому – что за дело?
Какой, скажите, прок?
А он –
какой уж вечер –
стучит,
стучит,
стучит.
В окне звезда, как свечка,
пронзительно дрожит.
И тяжелеют веки,
и пот на грудь течёт.
Художника
вовеки
бесформенность гнетёт.
Он утром выйдет тихо
из тесной мастерской.
Весны неразбериха,
и рядом – гул морской.
Он к морю выйдет первым,
на берег поглядит:
как яростно и пенно
весной
волна
гудит!
Висят на ветках капли,
тяжёлые, дрожат,
и камни,
камни,
камни
вдоль берега лежат.
Отыщет камень новый,
здесь тыщи глыб таких.
А он один
виновен
в бесформенности их.

1968. Коктебель

«…Потеряла старушка покой…»

…Потеряла старушка покой,
позабыла заботы и сны.
Услыхала: солдат неизвестный
похоронен в Кремле у стены.

«Неизвестный… А может быть, мой?» –

эта дума все думы затмила.
Сын её пал в боях под Москвой,
неизвестна солдата могила…

Ей райцентр – и тот далеко…

Льгот на станциях не полагается…
А она потеряла покой.
На денёк хоть в Москву собирается…

1968

Пассажир

На перрон сойдёт неловко –
он бывал давненько тут.
В Волгограде остановка
ровно двадцать пять минут.

Из вагонов торопливо

через мартовский рассвет –
кто к киоску, кто за пивом,
кто за пачкой сигарет.

Ну а он через ступени,

задевая чьи-то локти,
выйдет в город нестепенно
постоять неподалёку.

Что припомнится ему?

То, что время не затмило:
и развалины в дыму,
и солдатские могилы…

Чёрных взрывов содроганье!..

Жаль, что не успеть в музей.
В Пантеоне на Кургане
имена его друзей…

Не задумываясь слишком

(этим мыслям разве рад?..),
он в киоске купит книжку
«Возрождённый Волгоград».

Заторопится обратно –

через пять минут отход –
рядовой сражений ратных
за Победу и народ.

И в купе, под звон гитары

(едут в отпуск моряки),
он из старого футляра
вынет старые очки.

Книжку медленно листая,

пальцем по листу скользя,
воскрешать он снова станет
то, чего забыть нельзя.

Вспоминая день тот каждый,

город, выжженный дотла,
«Надо бы приехать, – скажет, –
да дела, дела, дела…»

1968

Дядя Коля