Избранное

Заявится лето внезапно,
на ветках листва запоёт.
Земли высыхающей запах
встревожит дыханье твоё.

И вспомнится: было уж это.

Но память, что бродит в душе,
о днях прошлогоднего лета
тебя не тревожит уже.

Что память! Её кладовые –

огромный, но все же архив.
А здесь и травинки живые,
и птицы, и ветра прилив!

Ты выйдешь побыть на народе

и, в очередь встав у ларька,
увидишь: в огромной свободе
летят над тобой облака.

Сияет лучисто и юно,

и блеск этот неудержим,
зелёное солнце июня
над городом белым твоим.

Ты купишь газеты и хлеба

буханку: просила жена.
Но этого ясного неба
ужалит тебя глубина.

И всё обновленье природы

закружит тебя, мельтеша.
Пьянящим желаньем свободы
на миг захлестнётся душа!

1972

Ветер с Волги

Упругими рывками
летит, рождая шум.
Строкою
заарканю!
Но разве удержу?
Посланец дальних бурь
и волн ревущих спутник,
тугие ветви спутай!
Клони на Волге буй!
Да, тишина нужна,
но, видно, в том и счастье,
что вскоре
по ненастью
соскучится душа.
Чтоб сердце в ходе дней
постоя не просило,
гуди
в крови моей,
ветров шальная сила!
На склоне дней моих,
когда сомкнутся веки,
пусть скажут:
«Да, он стих…
Но стих,
как волжский ветер!»

1972

«Рву недавние стихи…»

Рву недавние стихи,
что казались так удачны!
Только так.
И не иначе.
Ради будущей строки.

Спать ложусь, забыв про ужин.

Пред глазами до утра
строчки порванные кружат
в темноте,
как мошкара…

1972

Нежность

«Тебя начинают бояться,
ты, нежность, почти не нужна.
Погладить собаку стыдятся
иль вынести птицам зерна.
Спокойней живется и лучше,
не надо тебя задарма.
На смену тебе –
равнодушье
вползает в сердца и дома…»
Так думалось мне. Но, пожалуй,
я в том усомнился на днях,
когда на случайном пожаре
стоял среди прочих зевак.
Домишко горел. А на крышу
котёнок залез, дуралей.
А пламя – уж окон повыше…
Сгорел бы, жалей не жалей.
Мальчонка, увидев, заплакал…
И, хоть не бывает чудес,
облившись из хриплого шланга,
пожарный на крышу полез.
От сажи и дыма весь чёрный,
он вынес его из огня!
И, глядя на них, восхищённо
толкалась вокруг ребятня.
И лица, смеясь, розовели.
Кота потащили домой…
Как просто меня разуверил
добрейший поступок такой.
И я, благодарный за это,
шёл, веря теперь наперёд,
что в людях добро не умрёт.
А нежность порой незаметна –
травою под снегом живёт.

1972

Камчатская тетрадь

«Когда деревья ветер гнул…»

Когда деревья ветер гнул
и в сапоги вода текла,
мы заступали в караул,
но не о том печаль была.

О том жалела наша рота,

шагая молча под дождём,
что вновь
нелётная
погода
и мы напрасно почту ждём…

1972

«Я почтарю порядком надоел…»