Избранное

В ленкомнате после отбоя
дежурный мне сесть разрешил.
Сказал: «Раз уж дело такое,
садись и тихонько пиши».
И я там почти до рассвета,
уткнувшись в листочки свои,
под видом статьи в стенгазету
стихи сочинял. О любви!
Из окон заснеженных дуло,
гудела привычно пурга,
но скрип крепко сбитого стула
меня отвлекал и пугал.
Писал я о Волге и счастье,
в грядущие веря года.
«Приснись мне», –
к тебе обращался.
Но ты мне не снилась тогда.
Писал я про образ заветный,
про губы, что так далеки…
Под утро уснул незаметно,
упав головой на листки.
Мне снились
блестящие рельсы
и мокрый от снега перрон,
уральские узкие реки,
летящий сквозь мост эшелон!
Закаты, как будто пожары,
холмы освещали, слепя…
В который уж раз уезжал я,
во сне – уезжал от тебя.
Я спал… Сочинённые в спешке
стихи
я придавливал лбом,
пока мне дежурный с усмешкой
не гаркнул над ухом: «Подъём!»

1974

«Устал не думать о тебе…»

Устал не думать о тебе
в снегах, тревогах, суете…
А ты в далёкой тишине,
ты – обо мне?

Ждёшь ночь.

Но, северная, злая,
меня на койку полночь свалит
и сном усталым оглушит…
Ты письма длинные пиши,
пусть от меня коротких мало.
Все – без обмана…

Метели бесятся, рычат,

ломая копья
в кедрачах.
Аэродром завален снегом.
Телеэкран – и тот зачах,
уступчивый помехам.

Окно царапают кусты,

вернее, белые ледышки.
А сердце
приглушённо дышит
во сне: «А ты, а ты, а ты?..»

А ты, любимая, о чём

мечтаешь в сумраке ночном?
Январь на Волге –
чудо просто:
не разберёшь –
снежинки, звёзды? –
летят, сверкая, за окном!
И парк у Волги тих и бел…

Устал не думать о тебе…

1974

«О скалы рискуя разбиться…»

О скалы рискуя разбиться,
в холодном тумане кружа,
кричит одинокая птица,
печальная птичья душа.

Не знаем – от стаи отбилась?

Гнездо ль потеряла своё?
Сырая палатка в ложбине –
недолгое наше жильё.

Нам надо уснуть, но не спится

в короткой солдатской ночи:
взывает о помощи птица,
не верит, рыдает, кричит!..

В шинели ищу сигареты,

на берег бессонный иду,
где злые камчатские ветры
шлифуют каменьев гряду.

Умолкла… Иль в бухту упала?

Неведома птичья судьба.
Обычное дело – пропала,
коль в чем оказалась слаба.

Костёр разжигаем погреться,

молчим, засыпая на миг.
И тает ледышка на сердце –
тот птичий беспомощный крик…

1974

«Поправив горские усы…»