Избранное

— Позволю себе напомнить, что в тысяча девятьсот двадцать седьмом году именно та держава, которую представляет здесь сэр Джон Саймон, а также Соединенные Штаты достаточно потерпели от бойкота их товаров со стороны тех же китайцев. Теперь наступила очередь Японии. Почему же нам не предоставляют возможности урегулировать этот столь важный для всех наших правительств больной вопрос? Ведь это будет в интересах всех заинтересованных в Китае держав.

Открытое напоминание о солидарности империалистических держав против Китая в прошлом и призыв к такой же солидарности на будущее время.

…Пока говорились речи, пока их переводили с французского на английский и с английского на французский, стрелка подошла к половине восьмого.

Это — конец. В восемь часов обед — надо успеть переодеться, а журналистам еще сдать телеграммы. Опоздать к обеду нельзя.

Можно опоздать на день и на год с разбором «японо-китайского недоразумения». Можно опоздать с анализом причин истребления десятков тысяч беззащитных бедняков. Можно не спешить с протестом против организованного разрушения пролетарских кварталов авиабомбами. Но надо спешить и никак нельзя опоздать к обеду. Это понимают все.

Взглянув на часы, Поль Бонкур поджимает губу и в три минуты сворачивает заседание. Он делает заключительное резюме. Совет считает, что японо-китайские отношения гораздо сложнее, чем это представляет себе широкая публика. Благодаря систематическим каждодневным усилиям Лиги положение на Дальнем Востоке медленно, но верно улучшается. Недаром французская поговорка говорит: «Каждому дню свое усилие».

Мало кто слышит французскую поговорку господина Бонкура. Корреспонденты уже разбежались; те, кто еще остался, вызывают по телефону машины и заказывают столики в ресторане.

3

В юбилейном отчете о десятилетней работе секретариата Лиги Наций сэр Эрик Друммонд сравнил руководимый им секретариат Лиги с трудолюбивым муравейником.

С утра до половины пятого копошатся и действуют муравьи и муравьихи сэра Эрика на пользу всеобщего мира, справедливости и благоденствия. В час муравьи делают перерыв на завтрак. В половине восьмого переодеваются к обеду. В половине девятого муравьи надевают смокинги, а муравьихи платья с голыми спинами и в отличных машинах отправляются в оперу.

Муравьи в доме 59 на рю де Паки в Женеве, в Международной комиссии по борьбе с опиумом, не хуже, чем в других комиссиях и отделах. Может быть, даже лучше. По числу проведенных заседаний, конференций, командировок и обследований опиумная комиссия стоит на одном из первых мест в Лиге. На борьбу с наркотиками секретариат отпускает немалые средства. Одна только последняя антиопиумная конференция в Бангкоке обошлась в полмиллиона золотых франков.

Антиопиумным деятелям следовало бы держать головы высоко. Отчего же они так мнутся и смущаются при приходе человека из большевистской печати?..

Во всем мире годовая потребность в опиуме для лечебных целей равна четыремстам тоннам. В одной только Европе опия производится тринадцать тысяч тонн. Несколько тысяч производит Япония.

Куда все это девается?

Ясно куда. Большая часть выкуривается в низких, душных, дымных подземельях Дальнего Востока. Меньшая часть перерабатывается на морфий и героин и идет туда же. Их впрыскивают — яд в этом виде еще более заманчив и притягателен.

Торговцы морфием и героином имеют свое твердое правило. Чтобы расширять свою клиентуру, они отпускают первые дозы наркотика совершенно бесплатно. Нужно только заразить человека, и он уже будет рабом продавца.

Нет в мире товара, который приносил бы такие невероятные, чудовищные прибыли, как опий и его препараты. В Швейцарии, которая является одним из крупнейших производителей наркотиков, себестоимость кило опиума — восемьсот золотых франков. В кило — сто тысяч доз (доза — количество, принимаемое в один раз). Считая даже минимальную цену в пятьсот сантимов за дозу, кило дает пятьдесят тысяч золотых франков. На самом же деле доза продается часто вдвое и втрое дороже.

Наркотики — вот товар, который не страдал до сих пор ни от каких кризисов! Его потребитель устойчив. Этот потребитель — десятки миллионов восточных пролетариев и крестьян.

Маковый дурман застилает безысходный ужас реальной жизни. Пробежав пять часов без остановки, придерживая руками разрывающееся сердце, китайский рикша, двуногая лошадь со смертельно расширенными глазами, не променяет укола морфия на кусок хлеба, даже на глоток воды.

Десять процентов всего мужского населения, пять процентов всего населения Китая курит опиум, впрыскивает морфий и героин. Это значит — не меньше двадцати пяти миллионов человек, регулярно, ежедневно, всю жизнь применяющих наркотики. Дети на каждом шагу глотают опиумные шарики… Знал ли какой-нибудь купец рынок более выгодный, твердый и устойчивый?