Избранное

Фельетоны и очерки Кольцова об успехах социалистического строительства разрешали одну из задач, которые В. И. Ленин ставил перед советской печатью: ознакомление советского народа со всем новым, что рождается в новом труде, в новом обществе. Рядом с этой задачей была поставлена и другая: беспощадно искоренять, изобличать, преследовать, травить все отсталое, косное, чуждое, все, что мешает развитию социалистического хозяйства, социалистической культуры, морали, быта.

Завоевания социалистической культуры Кольцов противопоставляет дореволюционному бескультурью. Он считает своим прямым долгом советского журналиста уничтожать вековые пласты неграмотности, темноты, грязи, грубости. Его поистине угнетала та «обломовщина», которую, по слову Ленина, надо сдирать с обывателя, чтобы он стал советским гражданином. Фельетоны Кольцова против бескультурья, неряшливости, распущенности на производстве и в быту проникнуты гневом. Эксплуататорские классы еще не были выкорчеваны до конца, враги нового еще таились в многочисленных щелях нового, незавершенного социалистического здания, еще властны были над людьми самые заплесневелые предрассудки.

Кольцов бил наотмашь по этой гнили небольшими, остро отточенными фельетонами. Их неотразимая сила в меткости и лаконизме. Их популярность была чрезвычайно велика. Они заражали сатирическим убийственным смехом и гневной яростью, выраженной между строк.

Мишенью этих фельетонов были жулики разной масти, головотяпы, хищники, ротозеи, бюрократы, бездушные формалисты, карьеристы, подхалимы — вся нечисть, пытавшаяся «приспособиться» к новому строю. На ловца и зверь бежит. К Кольцову обращались со всех сторон. Ему писали, просили защиты и поддержки. Его разоблачительные фельетоны — это, пожалуй, картина того, как партия вела неустанную борьбу за очищение Советского государства и его аппарата от бюрократов, чинуш и ротозеев, по вине которых жулики и воры могли орудовать в советских учреждениях.

Эти фельетоны основаны на фактах, но они менее всего похожи на разукрашенные остроумием корреспонденции. Это небольшие художественно-сатирические новеллы. Талант автора в том, что, отправляясь от частного случая, иной раз и анекдотического, он ставит в самой краткой афористической форме общие и важнейшие проблемы советской культуры, советской морали.

Казалось бы, фельетоны этого рода в первую очередь осуждены на забвение. Происшествия были и прошли. Люди либо умерли, либо сошли со сцены. Некоторые, таких не мало, отбыли наказание по суду — частый финал фельетонов Кольцова. Однако в подавляющем большинстве своем эти фельетоны не кажутся устарелыми. Они не потеряли своего интереса. Их перечитываешь с литературным удовольствием.

И это не только оттого, что жулики и головотяпы во многих местах еще не перевелись у нас и борьба с ними не утратила своего значения; и не только оттого, что еще жив бюрократизм и еще здравствует матушка-волокита, а стало быть, еще жив и нужен острый, злой, изобличительный фельетон. Причина и в другом: в литературно-художественной ценности фельетонов, в их образности, в их легком привлекательном языке. Поражает мастерство Кольцова — писателя-публициста, газетчика-журналиста, владеющего кистью и красками художественного слова. Это делает его краткие фельетоны литературно-художественными миниатюрами, сатирическими новеллами, не теряющими своей притягательной силы и после того, как самый факт, положенный в основу новеллы, отжил свое время.

В большинстве фельетонов композиция, стиль, слог таковы, словно автор долго и тщательно отшлифовывал свои статьи перед сдачей в набор. А между тем многие из них продиктованы машинистке в поздние вечерние часы, сейчас же после того, как автор вернулся с собрания или только что приехал из далеких мест. В особенности замечательны «маленькие фельетоны» па 120–150 строк, газетные миниатюры, в которых Кольцов был непревзойденным мастером. Ни одного лишнего слова, но яркий сатирический образ, юмористическая запевка, факт изложены в телеграфном стиле так, что выявлены все характерные черты, суть дела и концовка, как завершающий удар шпаги — «ку-де-грас» — на языке фехтовальщиков. Фельетоны Кольцова восхищают изобилием его словаря, неистощимостью художественных образов. Язык их прост, доходчив. Кольцов словно разговаривает, беседует с читателем. Сверкающее остроумие и никакой натяжки, никаких поисков «словца», никакой погони за литературными эффектами.

В своих разоблачительных, сатирических фельетонах Кольцов — злой, колючий публицист. И перед нами совсем иной Кольцов в очерках и фельетонах, где речь идет о рабочем классе, о советском народе, о великой Коммунистической партии, о большевиках, о Ленине. Он улыбается дружески-шутливо. Он обнаруживает замечательную черту в своем облике публициста: лирику. Как тепло он пишет о рабочих, о героях гражданской войны, какая суровая, скрытая нежность в его зарисовках В. И. Ленина и какая скорбь в описании похорон вождя. Отдельные его очерки звучат как стихотворения в прозе.