Избранное

Кольцов сам как будто боялся признаться в этом. К лицу ли боевому журналисту, писателю-сатирику тонкие поэтические чувства? Он лишь скупо, мимоходом, отдельными штрихами рисовал картины природы, но и эти штрихи говорят о незаурядном даровании художника, хотя Кольцов остается публицистом даже тогда, когда он зачарован сосновым бором, заснеженными елками, стынущим холодом северного моря. Поэтические образы несут свою «нагрузку». Они оформляют политическую картину.

«Утром было мало солнца и почти не было пыли. Петербург проснулся холодным, чистым, свежим. Шел лед с Ладожского озера. Нева дымилась туманом, деревья на Конногвардейском бульваре дрожали под ледяным потом росы, ранние прохожие зябко жались в легких пальто, пустые, упруго серели выбритые щеки тротуаров». Это фельетон «Пыль и солнце».

Радостное солнце пролетарского Первомая светит сквозь пыль мещанской толпы. Это выразительный образ первых месяцев революции.

«В семнадцатом году, в октябре, небо в Петрограде низкое, плотное и непрозрачное. Вечерами обложена земля сизой броней из металла». Так, с настроения суровой тревоги начинается очерк «Октябрь».

Кольцов — один из первых советских журналистов, отправившийся за советский рубеж для изучения жизни капиталистического мира. Для него это все новое, никогда не виденное. Он зорко подмечает черты национального пейзажа, ходит по улицам, посещает заседания парламентов и лавки купцов, мастерские ремесленников, он охотно вмешивается в толпу, сидит в трактире за стаканом вина с рабочими или крестьянами. Его жажда впечатлений велика, но он никогда, ни на минуту не забывает, зачем он попал в далекий и глухой угол испанской провинции, почему он сидит на хорах в английской палате общин, что привело его в кривые улочки турецкого городка. Чуткий к красоте природы Кольцов не задержится ни одной лишней минуты, чтобы залюбоваться горами, садами, фонтанами. Прежде всего он солдат советской журналистики. Он все оценивает с одной и единой точки зрения — с литературно-фронтовой. А фронт пролегает всюду.

Кольцов пишет путевые очерки. Но это не обычные описания того, что попадалось на глаза. Очерки по своей сути — это боевые, сатирические фельетоны. По улицам капиталистических городов бродит советский журналист с острым критическим взором, с определенным внутренним заданием: нащупать и определить все то, что говорит о слабостях, об обреченности старого мира, о его грехах и преступлениях, но так потом написать об этом, чтобы каждое слово было правдой, не подгонять факты к схеме, отобрать то, что важно, отбросить то, что случайно.

И все время он ощущает патриотическую гордость. Ею окрашены все его зарубежные очерки. Да, мы еще бедны, но будем богаче, чем вы. Мы уже сильны, но будем еще сильнее. Мы еще некультурны, но культура наша будет первой в мире. Соблазны больших городов, комфорт обслуживания не могут смягчить сатирическую злость Кольцова. Он в Западной Европе таков же, каким был Маяковский в Америке.

И всюду тянет Кольцова туда, где можно встретить простого человека и по душам поговорить с ним. Это нелегко сделать советскому журналисту и теперь. Несравненно труднее было двадцать с лишком лет назад. И тут приходили на помощь Кольцову его изобретательность и смелость, его любовь к приключениям и постоянное стремление все видеть собственными глазами. Под тяжелым гнетом капиталистической реакции он находит живые, подспудные родники революционной энергии, находит в низах общества горячие симпатии к социалистической революции, встречает искренних друзей Советской страны. И рассказы об этих встречах согреты теплом подлинного интернационализма.

Когда бы Кольцов ни путешествовал по странам капиталистического мира, советская социалистическая Родина была неотступно с ним, и всегда в сознании писателя возникало полемическое сопоставление «своего» с «чужим», ощущение внутреннего превосходства «своего» над «чужим». Его международные фельетоны не потеряли своей политической действенности. Они во многом остаются образцом этого публицистического жанра, и Кольцов остается в них нашим современником.

Михаил Ефимович Кольцов (1898–1942) родился в Киеве в трудовой семье. Литературные наклонности его обнаружились уже на школьной скамье в реальном училище. Он составлял сатирические листки, а его младший брат, впоследствии известный советский карикатурист Борис Ефимов делал смешные зарисовки для этих листков.

Рано проявился и темперамент будущего писателя-революционера. Кольцов вел постоянную борьбу с тупым школьным начальством, за что был исключен из училища. Он сдавал выпускные экзамены экстерном, после чего поступил в Петроградский психоневрологический институт.