Избранное

Год сорок третий. Наш аэродром и взлет.

Мой истребитель и товарищ мой ведомый,

Вот разбежались, и вверх скорей, в полет,

Со взлетной полосы, так мне знакомой.

Эх, небо, небо! Детская моя мечта сбылась,

Осуществилась, стала былью,

И в небе я уже не человек – сейчас

Я птица – у меня есть крылья.

С мотором мощным, от вибрации его

Весь корпус самолета изнывает,

Подъем обратной радугой и вверх,

Туда, где солнце мне теперь сияет.

И друг идет за мной по радуге обратной,

Он знает, без него мне здесь «хана»,

Не жду гарантий, я в судьбе превратной,

Гарантия мне помощь-дружба пацана.

Вот Липецк подо мной. Родная школа,

Ту школу с немцами окончил я.

Распоряженьем Сталина, я эту школу

До самой смерти не забуду никогда.

Мы в этой школе с немцами учились,

И эта школа ассов воспитала в нас,

И мы, и немцы девочек из Липецка любили,

А многие их них уж замужем сейчас.

Я с немцами дружил – мы были вместе,

Гуляли, пили – молодость моя.

И, может быть, поэтому в военном лихолетье

На Липецк не упала бомба ни одна.

Любовь, любовь! Ты радость и весна!

Хоть русскому, хоть немцу так необходима.

В девчонок Липецка перевлюблялись мы тогда.

Влеченье сердца в молодости непреодолимо.

Идем на Запад – все нормально, пролетаем,

Под нами стелется родной, но незнакомый край.

Как говорили немцы, в небо улетая,

Летим друзья, сегодня «Luft ist frei!»

Вдруг из-за тучи двое «Юнкерсов» откуда-то взялись

В сопровожденье пары «Мессершмитов».

Проблема – двое против четверых, теперь дерись!

И надо сбить фашистов недобитых.

Летят, и на боках у них кресты,

Мощнейшие и современные моторы.

«Ну, Коля, ты смотри, не подведи,

А то окажемся в гостях у бога вскоре!»

Один уж надо мной, я на крыло и в «бочку»,

Ушел и в «мертвую» я закрутил,

Задача – сесть на хвост заразе,

Чтоб пулемет напрасно не строчил.

По «мертвой» петле я наверх и вниз стрелой,

Я точно рассчитал, и сел ему с хвоста на спину,

Вот он горит, собака, мой строчащий пулемет

Рассек его крыло наполовину.

Вот три осталось, ну, теперь полегче,

Быть может, Коля их перехитрит?

Вот молодец, маневром точным вмазал,

Смотрю, враг загорелся, камнем вниз летит.

Воздушный бой не легче штыкового,

У нас другие скорости свистят,

Ну, двое сбиты, вполовину ноша,

Ну, кто проворнее из липецких ребят?

Мой следующий маневр не удался, у немца тоже.

Он рядышком со мной – крыло в крыло летит.

И смотрит на меня, и я смотрю – и что же!

Франц – друг по летной школе – на меня глядит

Мы с Францем неразлучными друзьями были,

Казалось, никому нельзя нас разлучить,

Война проклятая хотела, чтобы мы не жили,

Но мы оставили друг друга дальше жить.

И он ушел, качнув крылом, на Запад,

И я качнуть вдогонку не забыл,

Я знал, он не любил фашизма,

А я хозяина – кто моего отца, арестовав, убил.

Один остался враг – весь искрутился,

Но Коля в хвост ему – я в спину, ну, и вот,

Отправили погостевать на землю,

Все сделал наш огнем строчащий пулемет.

Ну вот, закончен бой – остались живы.

Начальство прикололо боевые ордена.

Мы победили в этой схватке, победили.

И бой тот в памяти – от навсегда.

Проклятая война. Калечит и тела, и души.

Казалось бы, в бою – убей врага!

Но сплошь и рядом, в море и на суше,

Тот, кто убил, лежит с убитым рядом навсегда.