Избранное

Пошел к своей одежде за носовым платком, достал его из кармана, вместе с платком достал письмо от Мардж и перечитал заново от начала до конца. Ее дядя, адвокат, готов взять его в свою контору, писала Мардж, и хочет, чтобы Генри приступил к работе после пасхальных каникул.

Часть вторая

13

Изредка он ненадолго засыпал и опять просыпался от холода. Скорчился в ледяной постели, ныли затекшие ноги, и он твердил себе, что надо встать, поискать, чем бы еще укрыться. И все же час за часом лежал не шевелясь, мучительно хотелось вытянуть ноги, но он знал, каково будет ступнями коснуться ледяного изножья кровати…

зачем ну зачем я здесь в холоде и в темноте? Холодная постель поворачивается к солнцу, холодный зародыш ждет часа родиться на свет. Зачем я зачем зачемяздесь

…уснул на рассвете, и разбудил ее голос; и все еще так холодно, что не шевельнешься, но, лежа лицом к стене, можно смотреть в щель между досками. Она стоит в саду, ниже по склону холма, в халате, наклонилась над грядками, так что космы падают на глаза, и разглядывает ростки. Его разбудили ее пронзительные крики, но сейчас она что-то бормочет себе под нос — и вот хватается обеими руками за волосы, вскидывает руки вверх и опять вопит, подняла голову, ему видно ее лицо и кривящийся в крике рот. А еще ниже по косогору, за уэйрой [6] и садовой оградой, полдюжины псов сидят и слушают, натянув цепи во всю длину, и вот один начинает лаять и рваться на цепи. Тогда поднимают лай и остальные, и наконец уже не отличишь лай от эха, что отдается через всю долину.

И, не в силах больше терпеть сводящую ноги судорогу, Дэйв переворачивается на спину, ступни касаются ледяного изножья кровати, и его передергивает. Он зевает, потягивается, но еще весь закоченел и дрожит; поворачивает голову, а на второй кровати, опираясь спиной о сложенную вдвое подушку, сидит Джонни и свертывает самокрутку.

— Утречко прямо как на Северном полюсе,— говорит Джонни.

В эту пору — и такой мороз, думает Дэйв, а ведь считанные недели остались до рождества.

— Да,— говорит он,— ночью было очень холодно.

Опять поджал ноги и смотрит на Джонни, тот, уже дымя самокруткой, поднялся и стоит возле кровати, ступни и пальцы грязноваты, из-под фланелевой рубахи торчат длинные тощие ноги. Он выбрался из одеяла, в которое кутался, ложась на матрас, отбросил самое верхнее одеяло, и оказалось, там лишним слоем для тепла были разложены его штаны и все прочее, даже носки, и конечно, все это он теперь наденет теплое. Дэйв смотрит и думает — вот и видно, какой я безнадежный болван…

зачем ох ну зачем я здесь, здесь только и есть что маори и никакой пастушки, нет нет. Потерян я и гибну здесь. (Что значит «здесь» для бездельника, перекати-поля?) Но всегда остается скука. Plus ca change… [7]

Когда он сел на кровати и начал обуваться, на пол упала книга, Джонни подобрал ее.

— Шекспир, «Зимняя сказка»,— прочитал он вслух. Раскрыл и на первом листе прочел: — Генри Грифитс. Ты что, перекупил ее у кого-то, Дэйв?

Да нет. Не перекупил.

— Дэвид — мое второе имя,— сказал он.

Джонни подождал, пока он совсем собрался, и только тогда сказал:

— Миссис Макгрегор говорила, тебя зовут мистер Спенсер.

Дэйв зевнул.

— Да, Джонни, верно. Только я сам себе опостылел. Захотелось все переменить. Но ты уж будь другом, Джонни, никому не говори. Когда-нибудь я тебе все расскажу.

Джонни вышел, не сказал больше ни слова, и через минуту сквозь щель между досками Дэйв увидел, как он враскачку шагает в своих грубых башмаках по дорожке к уэйре. Жена хозяина все еще стояла там и все еще что-то бормотала, но, когда Джонни подошел, закричала ему — смотри! Он чиркнул спичкой и, снова дымя самокруткой, молча смотрит, лицо точно коричневая маска, усталое, иссечено морщинами, под глазами мешки.

— А говорит, есть бог! — кричит она.— Какой тут может быть бог?

Нет, ты скажи! — кричит она, вытянула руку, наставила на Джонни указательный палец.

Но Джонни молчит, только сунул руки в карманы, скрестил ноги, выпустил струю дыма, смешанное с дымом дыхание на холоде превращается в пар.

— Смотри! — кричит она и показывает на землю.

Вот что наделал бог. Послал семена, потом послал дождь, и они проросли, а теперь послал мороз и убил их.

А говорят, есть бог!

Бог! Бог!

И опять залаяли псы, и уже не разобрать, что она говорит, но она снова подняла голову, на запрокинутом лице презрительно кривятся губы, а потом она плюнула, плевок взлетел вверх и шлепнулся ей на лицо, она яростно затрясла головой и утерлась полой халата.

Джонни прошел по дорожке к скамье, приставленной к торцу уэйры. Перевернул стоявшее вверх дном ведро, оно загремело, и псы умолкли и смотрели вслед, пока он не скрылся из виду, потом снова сели, глядят на хозяйку.