Избранное

Стоило ему чихнуть, как на следующий день все газеты пестрели сообщениями «Искусственный человек чихнул!». Если он просыпался рано, газеты захлебывались: «Искусственный человек открыл глаза в семь часов утра!» То было время, когда искусственный человек находился на положении баловня целой планеты. Но одним экспериментом дело не ограничилось. Опыт повторяли снова и снова, и он удавался. Вскоре появились второй и третий искусственный человек, за ними еще и еще. Их лепили партиями, точно рождественские пряники на огромном противне. Ну а когда искусственных людей удалось приспособить к работе, человечество просто ахнуло от восторга.

И что же? Скоро выяснилось, что искусственные люди прекрасно справляются с порученными им операциями, выполняя их во сто крат старательнее, чем это мог бы сделать человек, рожденный женщиной. Отовсюду посыпались заказы на искусственных работников. Компании приступили к массовым увольнениям рабочих, которые долгие годы честно выполняли свое дело. Страх и угроза голода сменили всеобщий энтузиазм.

Особенно встревожились отцы церкви.

Большой бизнес, однако, тотчас взял новое поколение расторопных рабочих под защиту. Правда, скоро все поняли, какую ужасную опасность для человечества несет усиление новой породы людей, но, когда опомнились, было уже поздно. Те сплотились и прибрали к рукам все предприятия по производству искусственной рабочей силы. Настала эпоха ожесточенных битв. Люди взялись за оружие, пытались лишить противника средств к существованию, последней защитой было гордое презрение к выращенным на фабриках существам. Но так или иначе людям пришлось сдать позиции под неодолимым натиском своих искусственных подобий. Человечество оказалось на грани уничтожения, немногие уцелевшие люди влачили жалкое существование парий.

И все же оставались упрямцы, которые не отрекались от прежнего, старого как мир, пути продолжения рода человеческого до тех пор, пока строжайшие запреты и даже наказания, установленные государством, не положили конец этому примитивному и недостойному занятию. Теперь уж никто и не помнит, как в былые времена людям удавалось воспроизводить себе подобных.

Эти события давно отошли в область преданий, над которыми меньше всего задумываются населяющие сегодня планету миллионы существ. Даже то, что предприятия по-прежнему производят людей в облике мужчин и женщин, объясняется, скорее, данью привычке или стремлением к некоторому разнообразию. Именно так, в двух ипостасях, некогда был начат выпуск первых образцов, не говоря уже о том, что такое различие помогает их узнавать. Правда, совсем недавно одна немецкая фирма сделала попытку создать бесполого человека. Результаты оказались многообещающими и были запатентованы. Таких людей ничто не отвлекает от работы, которой они отдают все силы. Хотя в их жизни, надо признать, меньше радостей. Зато среди них много филателистов.

Итак, различие полов все-таки помогало искусственным людям узнавать друг друга. Ибо у них есть свои особые сложности. Прежде всего, когда производство было поставлено на поток, оказалось невозможным снабдить каждого индивидуальной внешностью. Это было даже нежелательно: практика показала, что любое отступление от единообразия чревато неприятностями. Потому-то власти и установили обязательные стандарты лиц, слепки с которых хранились в международном банке в Париже. А людям даже лестно было получать лица от столь высоких инстанций. Тем более что все равно не имело значения, какое именно лицо вам доставалось. В жизни эти пять или десять утвержденных государством лиц все равно были бесполезны, перед людьми встала невероятной сложности проблема различать друг друга. Поэтому очередным указом всем предписано было появляться на людях непременно в маске, только так общество могло распознавать своих членов. А это уже само по себе неплохо: теперь люди могли хотя бы здороваться: «Привет, Ян», «Привет, Пийт».

Но в году оставался один день, когда никто не мог сказать «Здравствуй, Ян» или «Здравствуй, Пийт», — день карнавала. В этот день каждый сбрасывает привычную маску, и люди, неузнаваемые в своем истинном обличье, бродят в толпе себе подобных. По вечерам устраивается бал, на котором все танцуют, и под прикрытием одинаково стандартных лиц можно позволить себе любую вольность.

Вот и сегодня мы как раз угодили на праздник. Не клубится дым над трубами, фабрики остановлены, а скрежет механизмов сменила музыка, которая приводит в волнение ярко освещенные, переполненные залы. Улицы пустынны, хотя, пожалуй, не совсем, на одной из них кто-то есть. У подножия темной фабричной трубы сидят юноша и девушка. Они повстречались на вымершей улице и решили посидеть вместе.

— Почему ты не на балу? — спрашивает юноша.

— Я боюсь туда идти, потому что не могу снять маску, — отвечает девушка.

Юноша рывком распустил ее шейную косынку, и взгляд его остановился на ее левом плече. Девушка вздрогнула и разрыдалась.