Читаем Избранное полностью

Избранное

Андрей Егорович Макаёнок

Р а я. Где эти кадры? Где ты их найдешь?

У х в а т о в. Кадры? Они меня найдут. Сами придут. А я выберу.

Стук в дверь.

Р а я. Пожалуйста, пожалуйста, входите!

Входит К у д а с о в.

К у д а с о в. Доброго утра, Федор Павлович! Доброго вам утра, Раиса Яковлевна!

У х в а т о в. Вот он — первый кадр. Доброе утро.

К у д а с о в (принюхался, радостно). А у вас клюквенный кисель! Верно?

Р а я (удивилась). Верно. Но откуда вы знаете?

К у д а с о в. Меня природа одарила таким обонянием, что… Ну, Федор Павлович, поздравляю вас! И вас, Раиса Яковлевна, тоже поздравляю. Искренне, сердечно поздравляю. Я рад, рад, искренне рад!

У х в а т о в. Ты смотри, уже пронюхал!

К у д а с о в (хвастает). Федор Павлович! Даже самые секретные новости в городе мне первому становятся известными. К примеру: исчез Бурлаков. А я уже через полчаса знал.

У х в а т о в. Да ты, скорее всего, за час до того знал.

Р а я, погрозив мужу пальцем, ушла к дочери.

К у д а с о в. Догадывался — да. Хе-хе-хе… Шутите, Федор Павлович. А шуточки все же горькие. (Скорбно.) Ах, ах, ах, ах!.. Какая атмосфера! (Еще доверительнее.) Какая атмосфера! А? Какой катаклизм! Такие потери! Как же тут можно жить, как же тут можно работать? Такая неуверенность… (Ждет ответа.)

У х в а т о в (пристально смотрит Кудасову в глаза). Э-э-э-э! Нет, товарищ Кудасов! У нас будет чудесная атмосфера! Вчера была встряска, а сегодня у нас можно жить и можно работать. Установку слыхал: «Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселее. А когда весело живется, то и работа спорится».

К у д а с о в. Ясно. Но после встряски образовались щели. Кабы там не завелись паразиты.

У х в а т о в. Вытравим паразитов. Проведем дезинфекцию. А щели заселим верными людьми, бдительными, с хорошим нюхом.

К у д а с о в. Теперь, Федор Павлович, у нас ответственный момент: надо на главные участки подобрать своих людей — верных, надежных, преданных душой и телом.

У х в а т о в. Об этом я и толкую. (Призадумался.) Вот соображаю… Думаю…

К у д а с о в (принюхался). Селедочка!

У х в а т о в. Что, селедочка?

К у д а с о в. Там, у Раисы Яковлевны. Маринованная.

У х в а т о в. Да-а, нюх отменный.

К у д а с о в. А какие у нас главные участки? Что главное для нашего советского человека? Для народа? Для рабочего класса?

У х в а т о в. Социализм.

К у д а с о в. Правильно, социализм. А конкретнее?

У х в а т о в. Классовая борьба.

К у д а с о в. А еще конкретнее?

У х в а т о в. Ну, давай, давай сам. Что?

К у д а с о в. Три вещи. Еда — раз! Хата, квартира — два! И одежда — три! Вот где ключевые должности: горпищеторг, горпромторг и горжилуправление.

У х в а т о в. Верно. Это «три кита».

К у д а с о в. С луком и конопляным маслицем.

У х в а т о в. Не понимаю.

К у д а с о в. К селедочке…

У х в а т о в. Слушай, Кудасов, не злоупотребляй нюхом.

К у д а с о в. Обратите внимание, Федор Павлович, бюрократы и паразиты в системе торговли, чтобы скомпрометировать советскую власть, кое-где искусственно морили голодом рабочий класс.

У х в а т о в. Ты хочешь накормить его?

К у д а с о в. Накормлю! На собственном опыте убедитесь.

У х в а т о в. И сам будешь сыт?

К у д а с о в. Сыт ли, голоден ли, но жаловаться не приду.

Входит Р а я.

Р а я. Федя, ты бы позавтракал. Вчера пообедал и с тех пор не ел.

К у д а с о в. Есть причина даже опрокинуть. Так сказать, замочить кресло, чтоб не рассохлось, чтоб устойчивее было.

У х в а т о в. И с этого начинать? Ну, знаешь…

К у д а с о в. Федор Павлович! Это же народная традиция! Народная. А мы кто? И служим кому? Народу. Иначе — нас не поймут. Народ отвернется. Вот как.

У х в а т о в. Да, но я этого зелья в хате не держу.

К у д а с о в. Подчиненные должны быть предусмотрительными. Во всем. И даже в этом. (Вынимает из портфеля поллитровку.)

Р а я. Федя! Подглядит кто-нибудь, донесет… (Ставит на стол завтрак.)