Избранное

— Самых честных и почтенных? Честней и почтенней меня в этом селе не сыскать. Правда, грешил я, — да ведь кто без греха? — но сторицей искупил свои грехи: два года отсидел в тюрьме, но при смягчающих обстоятельствах. Потому и помилованье мне от царя вышло: год скостили. В пьяном виде документы подделал, добра хотел — дружка по партии решил выручить. Пустяк. Сейчас я честный. Никто ничего не скажет. Ну кого же еще назвать? Денек-другой подумаю и скажу.

Староста ушел, довольный ответом. Через два-три дня он созвал всех крестьян на сход. Явились и дядя Иван и дядя Стоян.

— Я собрал вас затем, — сказал староста, — чтоб вы назвали мне четырех самых честных, самых уважаемых граждан, которые могли бы помогать мне в работе делом и советом. Выскажитесь по совести и назовите этих нужных мне людей.

Зашевелились крестьяне, закашляли, переглядываясь, и умолкли, понурив голову.

— Высказывайтесь, господа, прошу вас! — настаивал староста.

Молчание.

— Не стесняйтесь, господа.

Снова молчание.

— Кто просит слова?

— Разрешите мне, господин староста, — подал голос какой-то парень, стоявший возле двери.

— Говори.

— Да что тут говорить, господин староста? Кто же про другого скажет, что тот честный? Спросите, кто самый отъявленный жулик — сразу скажем. А про честных — потруднее будет. До сих пор самыми честными слыли у нас дядя Иван и дядя Стоян — они нами управляли, стравливали нас меж собой, из-за них мы дрались, колотили друг друга. Я предлагаю снова их выбрать.

— Правильно, правильно! — закричали все, и с души у них словно камень свалился.

Дядя Иван и дядя Стоян были избраны единогласно.

1934

Перевод К. Бучинской и К. и Ч. Найдовых-Железовых.

ЧЕРНЫЕ РОЗЫ Стихотворения в прозе

КАРНАВАЛ

Хочу замаскироваться. Надо показать свету, что я могу, скрыв лицо свое маской, смеяться над ним… Вот что я сделаю: надену маску на масленицу.

Стану митрополитом, сяду на великолепную колесницу, поставлю перед собой две жареные бычьи туши да бочку вина и буду есть, буду пить, буду набивать себе брюхо до отвала на глазах этой оборванной, бесстыдной черни, которая постится, чтоб искупить свои грехи, и бежит за мной в восхищении.

Но поповские маски запрещены на сцене. Они могут появляться только в церкви и в корчмах. Значит, нельзя.

Тогда замаскируюсь старым учителем гимназии. Натяну на лицо пьяную угрюмую маску, какую-нибудь филистерскую рожу, не имеющую даже отдаленного отношения к науке. Пристрою себе огромное брюхо и пойду по улицам, а на шею себе повешу корзинку с буквами, которые буду есть, глотать без всякого смысла и толка, и из меня поползет ужасная галиматья. Потом стану открывать черепа малым детям, набивать им эту галиматью в мозги и реветь так, чтобы весь мир слышал:

— Вы должны стать людьми! Должны подготовиться к жизни!..

Или — нет! И этого не надо. Такое не может быть маской, такое может быть только действительностью. Тогда что же?

Великолепная идея! Сделаюсь властелином, соберу всяких идиотов и глупцов, назову их «народом» и заставлю играть со мной в государство. Это будет красиво. Надену блестящую маску с бычьими рогами, скую железные кольца, выберу несколько самых низких, самых отвратительных между идиотами, продену им эти кольца сквозь губы и буду дергать за цепь, а они начнут скакать, ликуя, что ими забавляется великий царь… Народ вокруг будет тупо глядеть, покорствуя, и я никому не позволю даже смеяться. Всем запечатаю уста государственной печатью.

Да-а-а!

Но это ужасно.

Что же тогда? Что другое сделать, чтобы рассмешить целый свет?

Скажите — что́, умные люди!

1904

ЖАВОРОНОК

В поле, на дорогах, на нивах много народу, и все толкуют о своих несчастьях, все друг другом недовольны.

Услыхал их разговоры маленький жаворонок и опечалился.

Такой необъятный простор, такие леса и поля, такое море видел жаворонок — и всюду люди, и все они несчастны.

И вот однажды утром жаворонок вспорхнул и с песней полетел к небу.

Счастливый жаворонок!

Он хотел долететь до бога, спеть ему и попросить у него счастья для людей. За это он готов был отдать свою свободу. Пусть бог даст людям хоть малую частицу своего спокойствия. Для них это будет даже много.

Весь во власти великого замысла — добиться счастья для человека, маленький жаворонок, не чувствуя усталости, летел и пел.

Пел от всего сердца, изливая свою пылкую душу.

И чем выше он поднимался, тем выше уходило небо.

Но жаворонок не приходил в отчаяние.

Он поднимался все выше, пел все самозабвенней.

И разорвалось певучее сердечко доброго жаворонка. Опустились быстрые крылышки. Струйка крови обагрила клювик.

Мертвый упал он в поле.

И никто не услыхал его пения. Ни счастливый бог на небе, ни измученные люди на земле.

1905

ОРЛИНОЕ ПЕРО

Однажды, ребенком, бегая по лугу, я нашел орлиное перо. Большое, красивое орлиное перо. Кто был в этот миг счастливей меня? Я поднял его высоко в руках и побежал изо всех сил. Мне казалось, что я лечу, как орел.