Избранное

Дочь, без сомнения, свободно выпьет целый бокал, и если у матери не будут болеть зубы и она развеселится, то тоже не отстанет — ведь вряд ли ей часто случается пить шампанское. Так что с этим все в порядке. Но сам Мартен… Попросить его поужинать в этот вечер где-нибудь в другом месте неудобно, потому что в какую форму ни облечь такое предложение, оно все равно останется оскорбительным, и Мартен сможет воспользоваться этим и затеять ссору, последствия которой невозможно предусмотреть; с другой стороны, нельзя запретить ему заказать свою бутылку, ибо, глядя на него, и другие мужчины почтут за лучшее воздержаться от широких жестов. В голове госпожи Брюло на мгновение мелькнула безумная мысль — что, если наполнить бутылку из-под шампанского водой? Или выставить на стол просто пустую бутылку? Но тут же она отказалась от обеих идей как от практически неосуществимых. Да, ничего не поделаешь, придется позволить Мартену заказать бутылку, когда подойдет его очередь. Смирившись с тем, что щедрость Мартена пойдет за ее счет, в чем госпожа Брюло, несмотря ни на что, продолжала сомневаться — внутренний голос нашептывал ей, что дела Мартена в конце концов еще примут хороший оборот, — она прикинула, что Кольберу, ее супругу и Мартену будут противостоять Асгард, Грюневальд и Книделиус. Так на так. Значит, на шести бутылках она заработает три франка. А если повезет, то и побольше, хотя этот Книделиус очень странный тип. Асгарда она оценивала в две, а то и в три бутылки.

В день праздника Мартен уже в половине восьмого утра ушел из дому. Выглядел он достойно, так как оделся в свое лучшее платье. В руках у него был небольшой саквояж и две тросточки. Обычно Мартен никогда не выходил раньше одиннадцати. В коридоре он встретил Луизу, которая как раз несла булочки и кофе в его комнату и спросила: «Разве мсье не будет завтракать?» — на что он ответил, что позавтракает в городе, и добавил, что дамы съедят и его булочки. Своей польской подруге он сказал, что уходит по делам и обедать, видимо, не придет. Возможно, он вернется лишь к вечеру. Он должен поехать с одним из директоров «Лионского кредита» в Шартр, чтобы основать там компанию для ведения важных ирригационных работ в окрестностях города. Было слишком рано для того, чтобы вдаваться в подробные разъяснения. Он поцеловал ее на прощание в лоб и ушел. Она поняла, что дело верное, так заразительна была его уверенность. С другой кровати мать крикнула ему вслед: «Желаю счастья, Анри».

— Не волнуйтесь, — ответил Мартен. — Все уже в порядке. Остались кое-какие формальности.

И он жестом призвал обеих к спокойствию, как это делает врач, когда выздоравливающий пациент хочет петь, едва получив разрешение говорить. Мать и дочь завтракали, испытывая удивительное чувство покоя, какого не знали уже несколько месяцев. Прежде чем сунуть в рот первую булочку, мать сказала:

— Ну, видишь, Мария, помощь приходит как раз тогда, когда потеряна всякая надежда. Да, бог милостив. — И ее молитва была так же искренна, как молитва Робинзона Крузо на необитаемом острове после его чудесного спасения.

Булочки были черствые и не хрустели, как им положено.

— Разве можно подавать такие булочки приличным людям, — ворчала мать, у которой болели зубы.

— Подожди немного, — утешала ее дочь, — завтра или послезавтра после расчета я выложу ей все. Что она о себе вообразила? Ничтожество.

— Не будь с ней слишком груба, Мария, — уговаривала мать. — Правда, она могла бы относиться к нам более уважительно, но мы не должны забывать, она ведь не знает, что мы в конце концов расплатимся. Кстати, нам надо подумать и о девушках, ведь мы уже несколько месяцев не даем им чаевых.

— А тебе не жаль уезжать из Парижа в Шартр? — спросила Мария. Жизнь там, наверное, ужасно провинциальна.

— О дитя, — возразила мать, — это не так страшно, как ты думаешь. В провинциальном городе есть свои прелести. У нас там, конечно, будет маленький домик с чудесным садом, и ты быстро перезнакомишься со знатью. Тебе там понравится. А что хорошего в Париже? Иногда я чувствую себя здесь ужасно одиноко среди всего этого шума. Ну и Анри! Я начала уже терять мужество.

— А я нет, — сказал Мария. — Я всегда была уверена, что он найдет выход.

После завтрака мать и дочь немного отдохнули и стали одеваться к обеду.

— Анри взял мои часы, — сказала Мария, — чтобы цепочка не выскакивала у него из кармана. Только бы директор не спросил его, который час. Вот был бы номер. Представляешь, дамские часы. Фу, этот противный зубной порошок, завтра мы наконец купим бутылочку «Одола».

Одевшись, Мария отправилась искать госпожу Брюло, которая играла с Чико в парадной зале.

— Я хочу предупредить вас, мадам, что Анри сегодня не будет обедать в «Вилле», — чуть-чуть высокомерно заявила Мария. — Не надо ставить для него прибор.

— Вот как, — неопределенно произнесла госпожа Брюло, не решаясь расспросить подробнее.

— Да, — продолжала Мария, — он уехал с генеральным директором «Лионского кредита» в Шартр, чтобы организовать там компанию для проведения работ.

Госпожа Брюло оживилась.