Избранное

Патоглан хотел продолжать пахоту. Но увидел: палка-то сломана, погонять быков нечем. Поди найди ее обломки. Он подошел к стонущей жене, присел на корточки.

— Бо-о-ольно, Али! Все тело болит!

Он положил руку ей на лоб. Откинул прилипшие ко лбу волосы.

— Ничего, Элиф, — сказал он, — пройдет.

Испуганные ребятишки жались друг к дружке. Оба смотрели расширенными глазами на отца. Сами как два огромных глаза. А кругом высились горы. И кое-где виднелись разбросанные дома Эльяка.

Перевод А. Ибрагимова.

Медвежий капкан

— Эй!

— Э-э-эй!

— Что это у тебя за штуковина?

— Где ты ее откопал?

Все ошарашенно спрашивали бывшего старосту Ибрагимкула, который весь в поту тащил на спине громадный металлический капкан:

— Эй, что там у тебя за штуковина?

— Где ты ее откопал?

— Это медвежий капкан. Глядите, кто не видел, — отвечал Ибрагимкул.

— Где же ты его откопал?

— На сеновале нашел. От покойного отца остался. Надо снести его к ортакёйскому кузнецу — пусть починит. Замечательная вещь!

— Собираешься медведей ловить, Ибрагимкул?

— Собираюсь. А почему бы и нет?

— В наших краях они давно перевелись.

— На мой век хватит, — ухмыльнулся бывший староста. — Поставлю капкан на баштане. Глядишь, какой-нибудь медведь и поймается. А то все дыни и арбузы пообрывали, даже неспелых не осталось.

— Ну придумал! — цокали языками сельчане.

Капкан был неподъемно тяжелый, и Ибрагимкул попросил помочь ему. С земли поднялись двое парней. Они взялись за капкан с одной стороны, Ибрагимкул — с другой и втроем потащили.

— И как он один его пер! — дивились сельчане. — Валлахи, молодец!

Почти никто из них не видывал такого капкана. Ничего похожего на те небольшие ловушки, которые ставят на лис или зайцев. Громадина с двумя усаженными острыми зубьями захватами и могучей пружиной. Если эти захваты сомкнутся, даже самому сильному зверю не вырваться. Да и вряд ли он останется жив — сразу же подохнет!

— Ну и капканище! — ахали сельчане.

— Берегитесь, медведи.

— Прольется ваша алая кровь на баштан.

— Эта штука вам все кости переломает.

— Горы задрожат от вашего рева, если попадетесь.

— Всё кругом пеной забрызгаете.

Вскоре бывший староста взгромоздил капкан на ишака и отправился в Ортакёй.

— Чинить везу, — объяснил он сельчанам.

— А что там сломано? — полюбопытствовали они.

— Один захват лопнул. Да и разболтался весь, закрепить надо.

— Обратно-то когда воротишься?

— Не задержусь. Завтра же здесь буду.

Дорога шла сквозь кустарник. Ибрагимкул во всю мочь наяривал осла пятками. «Но-но! Пошел, проклятый!» Он навьючил на осла не только капкан, но и мешок пшеницы — в уплату за работу.

«Пусть только кузнец отремонтирует эту штуку, — с надеждой думал Ибрагимкул. — Поставлю ее на баштане — дрыхни себе спокойно. Если хоть один медведь словится, все, кончено дело. Никто больше и близко не подойдет. Одного такого урока на семь лет хватит».

Ишак семенил по каменистой тропке, задевая боками кусты терновника. Другого пути не было. Ибрагимкул то и дело оглядывался на разбросанную по склону горы родную деревню: она все уменьшалась и уменьшалась.

— Ну и дрянной у нас народишко! — ворчал он, задыхаясь от душившей его злобы. — Ни стыда, ни совести! Вор на воре. Пропади она пропадом, эта паршивая деревня!

Да и как было не злиться! Вот уже три года, как он засевает свой баштан арбузами и дынями. И каждый раз его обворовывают, всё дочиста уносят. Хоть бы один черт последовал его примеру. А ведь он старается не ради самого себя. Хочет, чтобы и другие научились, дело-то нехитрое: вырасти свои арбузы и дыни да и лопай вместе с женой и детишками. Но нет, эти дармоеды только и умеют, что красть. Им подавай готовенькое, сами они и палец о палец не хотят ударить.

— Ну погодите у меня, — злобствовал он. — Пусть только кто-нибудь из вас угодит в мой капкан — все кости переломает. Тогда и другим неповадно будет!

Мысли набегали, как волны, одна на другую: «В иных-то деревнях народ смирный, послушный. Блюдут свои обычаи. Только спустись вниз и посмотри: ни одной деревни без баштанов. А эти дармоеды даже редьку и морковь покупают. Ну виданное ли это дело — морковь покупать?! Дрыхнете на своей горе, как медведи в берлоге. Семь лет, семь месяцев и семь дней вашим старостой я был — так и не смог вас разбудить! „Ну ладно, — думаю, — раз уж уговоры не помогают, попробую подать вам пример“. Засеял баштан: смотрите, выращивайте арбузы и дыни. Как бы не так, сами ничего делать не хотят, только и норовят спереть».

Дорога до Ортакёя не ближняя — пять часов ходу. Ибрагимкул шел уже четыре часа. И все продолжал бурчать себе под нос:

— Ну уж если вы не можете обойтись без воровства, дождитесь хоть, пока арбузы и дыни созреют, тогда и тащите. Да и на что вам воровать? Попросите, я и так дам. Покажу вам, как их выращивать. А вы крадете совсем зеленые. Плети обрываете…

Кузнец Сами помог Ибрагимкулу разгрузить ишака перед кузней. Обалдело уставясь на капкан, он спросил:

— Что ты собираешься с ним делать, Ибрагимкул?

— Поставлю на баштане.

— Зачем?

— Медведи повадились.

— Четырехногие или двуногие?