Избранное

Правда. Знаешь, Гермес, что мы сделаем? Отложим остальные тяжбы на завтра, а сегодня устроим жеребьевку для всех тех дел, которые возбудили против кого-то искусства, образы жизни или науки. Дай мне эти дела.

Гермес. Иск богини Опьянения к Академии за обращение Полемона в рабство.

Правда. Семь судей по жребию.

Гермес. Иск Стои к богине Наслаждения за то, что она сманила ее любовника Дионисия.

Правда. Пяти судей достаточно.

Гермес. Иск Роскоши к Добродетели об Аристиппе.

Правда. Пусть и их рассудят пять судей.

Гермес. Иск богини Размена к Диогену за бегство.

Правда. Достаточно с них и трех судей.

Гермес. Иск Живописи к Пиррону за побег из строя.

Правда. Пусть их рассудят девять судей.

14.Гермес. Хочешь, назначим судей по жребию, Правда, и тем двум делам, которые недавно внесены против ритора?

Правда. Окончим сперва старые дела, эти же будут разбираться потом.

Гермес. Но эти дела того же порядка, а обвинение, хотя оно и не старое, тем не менее очень близко к тем, для которых уже произведена жеребьевка судей. Поэтому справедливо, чтобы они разбирались вместе с теми.

Правда. Гермес, ты, кажется, охотно просишь об этом; определим же и для них судей, если тебе так этого хочется. Но только для них одних. Достаточно ведь и тех, что уже назначены к слушанию. Дай сюда эти жалобы.

Гермес. «Иск Риторики к Сирийцу за дурное с ней обращение»; «Иск Диалога к тому же за издевательство».268

Правда. Кто же это такой? Имя ведь не вписано.

Гермес. Назначь судей так: «ритору сирийцу». Ведь разбору дела не мешает отсутствие имени.

Правда. Смотри, мы уже начинаем в Афинах на Ареопаге зарубежные дела, которые следовало бы разбирать за Евфратом. Назначь, однако, по одиннадцати судей для каждого дела.

Гермес. Хорошо! Но смотри, Правда, чтобы деньги на оплату судей не очень-то были израсходованы!

15.Правда. Первыми пусть сядут судьи, назначенные жребием для разбора дела Академии и богини Опьянения; ты же налей воду.269 Первой говори ты, богиня Опьянения. Что ж она молчит и качает головой? Подойди, Гермес, и узнай.

Гермес. «Не могу, — говорит она, — произнести свою речь, потому что язык связан силой несмешанного вина», — она боится стать посмешищем суду. Опьянение еле стоит, как видишь.

Правда. Так пусть попросит кого-нибудь из числа присутствующих произнести речь за нее. Наверно, много таких, которые за три обола готовы разорваться на части.

Гермес. Но никто не пожелает открыто говорить в пользу Опьянения; впрочем, кажется, благоразумно следующее предложение.

Правда. Какое именно?

Гермес. Академия ведь всегда готова к речам за и против и упражняется в том, чтобы быть в состоянии произнести прекрасно речь противоположного содержания. «Пусть она, — говорит Опьянение, — сперва скажет речь за меня, а потом и за себя».

Правда. Хотя предложение и ново, но все же произнеси, Академия, обе речи, если тебе это легко.

16.Академия. Выслушайте, судьи, сперва речь в защиту Опьянения; сейчас ведь время богини говорить. Она, несчастная, потерпела величайшую несправедливость от меня, Академии.

Единственный благоразумный и верный ей раб, который не считал постыдным, что бы она ни приказала, похищен у нее — вот этот Полемон. Он с наступлением дня ходил по городской площади, окруженный музыкантшами, и пел с утра до вечера, всегда пьяный и отягченный вином, украшенный венками из цветов. А что все это правда, тому могут быть свидетелями все афиняне, никогда не видевшие Полемона трезвым. Когда же этот несчастный веселился у дверей Академии, как он обыкновенно это делал и перед домами других, Академия поработила его, насильно вырвав из рук Опьянения, и увела в свой дом. Академия заставила Полемона пить воду, научила его новому делу — быть трезвым — и разбросала его венки. Она научила его, что следует пировать возлежа, научила запутанным и трудным речам, полным мыслей. Вследствие этого несчастный человек потерял свой прежний цветущий румянец, пожелтел, осунулся и, отучившись от песен, сидит иногда без еды и питья до вечера, болтая о многих вещах, которым я, Академия, научила его. Самое же важное то, что он, обратившись ко мне, бранит Опьянение и рассказывает про богиню много дурных вещей.

Теперь за Опьянение сказано приблизительно все. Я буду говорить сейчас за себя, и пусть теперь вода течет для меня.

Правда. Что она, собственно, скажет на это? Все же налей ей равное количество воды.