Избранное

22. Александр предсказывал и пророчествовал с большим умением, обладая, кроме воображения, еще и догадливостью; одним он давал двусмысленные и неопределенные ответы, другим — совершенно невразумительные: это ему казалось вполне подходящим для деятельности пророка. Одних он отговаривал, других побуждал делать, как он находил лучше, соответственно своей догадке. Иным он давал врачебный совет и предписывал вести определенный образ жизни, зная, как я говорил, много полезных лекарств. Особенно он любил прописывать «китмиды»: обманщик придумал это название для укрепляющего снадобья, изготовленного из козьего жира.

Но божество всегда откладывало до другого раза предсказания об исполнении желаний, об успехах, получении наследства, прибавляя, что «все исполнится, когда я того пожелаю и когда Александр, мой пророк, будет просить и молиться за вас».

23. За каждое прорицание была назначена плата — драхма и два обола. Не подумай, мой друг, что этот доход был мал и приносил немного: Александр собирал от семидесяти до восьмидесяти тысяч ежегодно, так как люди в своей ненасытности обращались к нему до десяти и пятнадцати раз.

Однако, получая эти доходы, он пользовался ими не один и не откладывал сокровищ, но держал около себя много сотрудников и помощников: соглядатаев, составителей и хранителей изречений, секретарей, лиц, накладывающих печати, и различных толкователей: каждому из них он уделял по заслугам.

24. Иных он отправлял в чужие страны с тем, чтобы они распространяли среди различных народов слух о его оракуле и рассказывали, что бог дает предсказания, находит беглых рабов и воров, указывает грабителей, учит обнаруживать клады, исцелять больных и даже будто воскресил нескольких умерших.

Началось отовсюду стечение народа, толкотня, жертвоприношения, дары и подарки в двойном количестве — пророку и ученику бога. Ведь оракул изрек:

Я почитать моего толкователя повелеваю;
Я о богатстве не слишком забочусь: пекусь о пророке.

25. Многие из тех, кто имел разум, придя в себя, как будто от глубокого опьянения, восстали против него, в особенности друзья Эпикура. Их оказалось много, и они в разных городах постепенно раскрыли весь обман его пустых представлений. Тогда Александр устроил для них пугало, говоря, что Понт наполнился безбожниками и христианами, которые дерзают о нем гнусно богохульствовать, и приказывал гнать их камнями, если кто захотел заслужить милость бога.

В ответ на чей-то вопрос, что делает в Аиде Эпикур, последовало такое изречение:

В свинцовых узах враг богов сидит в грязи и смраде.

Слыша эти умные вопросы столь образованных людей, неужели ты станешь удивляться, что слава оракула чрезвычайно возросла? У Александра с Эпикуром велась война непримиримая и ожесточенная, и это вполне естественно. С кем же другим с большим основанием мог вести войну обманщик, друг всяких басен о чудесах, ненавистник правды, как не с Эпикуром, исследовавшим природу вещей, — единственным человеком, знавшим о ней истину?

Последователи же Платона, Хрисиппа и Пифагора были друзьями Александра, и с ними он пребывал в мире и согласии. Но неприступный Эпикур — так Александр его называл — по справедливости был его злейшим врагом, так как Эпикур над всеми подобными вещами смеялся и шутил. По этой же причине Александр из всех понтийских городов особенно ненавидел Амастриду, так как знал, что в этом городе много сторонников Лепида и им подобных. И он ни разу не изрек оракула для жителя Амастриды. А когда он решился дать предсказание брату одного сенатора, то потерпел смехотворную неудачу: он не был в состоянии сам сочинить подходящее изречение и не мог найти кого-нибудь, кто бы своевременно это сделал; больной жаловался на резь в желудке, и Александр, желая предписать ему поесть свиной ноги, приготовленной с просвирняком, выразился так:

Тмином в священной квашне пересыпь просвирняк поросенка.

26. Часто, как я говорил раньше, Александр позволял желающим посмотреть на змею, не целиком выставляя ее напоказ, но лишь туловище и хвост, голову же скрывая от взоров за пазухой. Желая еще более поразить толпу, Александр обещал, что она услышит самого бога говорящим и изрекающим оракулы без помощи толкователя. Для этого он связал высушенные глотки журавлей и очень ловко, без всякого труда, пропустил их сквозь искусственную змеиную голову: на вопросы отвечал человек, который из другого помещения кричал через эти трубки, и голос, таким образом, исходил из матерчатого Асклепия. Подобные ответы назывались самоизреченными и давались не всем без разбора, но лишь людям знатным, богатым и щедрым.

27. Ответ Севериану106 относительно его похода в Армению был из числа самоизреченных. Побуждая Севериана к нападению, оракул гласил следующее: