Избранное

Проходя мимо письменного стола, он заметил пачку писем и другую корреспонденцию, оставленную для него женой перед ее отъездом к дочери в провинцию. Здесь, среди почты, наверняка находилось и ее письмо к нему. Вернее, памятная записка с длинным перечнем поручений, просьб и наказов: заплатить по счетам, обзвонить и принести извинения знакомым, приятелям и родным, с которыми она сама не смогла связаться, получить у портнихи платье, не забыть поздравить с днем рождения и выразить соболезнование тем-то и тем-то, а дочери и зятю, находящимся в постоянных финансовых затруднениях и размолвках, непременно выслать деньги. Примись он только за эту груду бумаг, дожидавшихся его на столе, и снова в уши хлынут еще не улегшийся гул самолетных моторов, назойливый, крикливый голос стюардессы и объявления дикторов на стоянках и не дадут ему успокоиться и заснуть.

Он совсем было погрузился в приятную дремоту, как вдруг с оглушительной резкостью зазвенел дверной звонок. Жена домоуправа просовывала ему в приоткрытую дверь какие-то бумаги, пачку свежих писем, счетов и газет, пришедших после отъезда жены и не влезавших в переполненный почтовый ящик. А так как он вернулся, она решила, что ему это может понадобиться, и потому поспешила принести — только успела накинуть на себя легкое платье. Молодая женщина кормила ребенка, и платье у нее на груди с трудом сходилось. Он принял бумаги из-за двери и, проводив жену домоуправа, сел за письменный стол в кабинете, мысленно распрощавшись со сном, и стал вскрывать подряд конверты и обертки. Внимание его привлекла последняя его статья, напечатанная в специальном академическом журнале, и, пока он перечитывал ее, за окнами стемнело, и он, проголодавшийся и неприкаянный, спустил рукава рубашки, снял со стула пиджак и со вздохом вышел из дому.

Городская электросеть была в неисправности. Темнота; лишь полосы света из окон падали на мрачные улицы. Таким образом, он мог спокойно пройтись без боязни быть узнанным. Вопрос был только о том, куда пойти. В Белграде и в зимний сезон выбор не слишком богат, а летом, особенно вечером, когда жители окраин в поисках развлечений тоже устремляются в центр, все возможности сводятся к дешевым кафе и забитым ресторанам, выставившим столы на тротуары, и без того достаточно узкие и распространявшие вокруг ароматы острой кухни вместе с навязчивыми звуками народных и джазовых оркестров, пронзительные всхлипывания которых смешивались со скрежетом тормозов и автомобильными гудками. В саду одного закрытого клуба, куда он забрел поначалу, было приятней и тише, но здесь была угроза наткнуться на знакомых. Надо будет здороваться, жать руки, кто-нибудь пригласит его за стол, и будет неудобно отказаться, его станут расспрашивать, где он был, в городе ли еще его семья и почему сам он не в отъезде, когда все, кто только мог, давно сбежали из города. Кто-нибудь обязательно вспомнит, что видел в газетах сообщение о его недавней поездке, схватит его за пуговицу и, не давая ему вырваться и улизнуть, не столько из любопытства, сколько от смертельной скуки начнет выпытывать, что он видел в той далекой стране, откуда только что вернулся, на самом деле не слушая его и рассеянно постукивая пальцем по столу.

Он дошел до центра в тот момент, когда, на мгновение ослепив его, вспыхнули электрические фонари. Улицы сразу оживились, наполнились говором, людьми. Его толкали, терлись потными телами, и он поспешил в укрытие. Не разбирая, свернул в ближайший сад, один из тех, куда заходят летом на скорую руку выпить пива и стоя проглотить пару сосисок. В дальнем углу сада играла полуцыганская-полуджазовая музыка и полнотелая певица, сотрясаясь всеми своими пышными формами, могучими мехами легких исторгала из себя пронзительные и мяукающие звуки. И здесь была толчея и грязь — хуже некуда. Сесть было негде; посетители входили и выходили, создавая вокзальную суету. Душно, жарко; раза два вздохнувший ветер швырнул ему в лицо пригоршню пыли, но не принес облегчения. Лето, как всегда, вернуло город в его восточное прошлое, с мухами, мошкарой, разбросанными бумажками, подсолнечной шелухой и арбузными корками, покрывающими столы и землю под ними. Он пожалел, что вышел из дому. Заказал необходимый минимум из готового ассортимента, чтобы поменьше ждать, и, получив заказ, тотчас же расплатился.