Избранное

— Дорогие товарищи, — сказал он, — мы собрались, как вы знаете, чтобы почтить память члена нашей районной организации Народного фронта товарища Мирко Сиваца, который проживал на Стишкой улице, дом тридцать два. Недавно он скончался после краткой непродолжительной болезни и двадцать дней назад, при участии большого числа граждан, был похоронен на Новом белградском кладбище. Товарищ Сивац в течение ряда лет принимал участие в общественной и политической жизни нашего района, будучи на невысоких, правда, но почетных постах: он был кассиром районной организации Народного фронта, председателем многочисленных избирательных комиссий, некоторое время он был секретарем районного общества Красного Креста и Общества трезвости, председателем домового комитета и так далее. Не буду перечислять все его должности, скажу только, что он добросовестно выполнял даже те обязанности, которые превышали его силы.

Товарищ Сивац всегда отличался слабым здоровьем, но после войны он расчищал развалины, помогал писать лозунги, участвовал в оформлении вот этой нашей залы и других общественных помещений и вообще не отказывался ни от каких поручений, а будучи по профессии бухгалтером, он в течение многих лет без всякого вознаграждения, на общественных началах, вел приходно-расходные книги почти всех общественных организаций нашего района. В своем учреждении, где он проработал добросовестно и самоотверженно более двадцати пяти лет, он пользовался общим уважением и репутацией честного, превосходного работника, не раз получал благодарности от профсоюза и неоднократно избирался в профсоюзные выборные органы. Кроме того, он был хорошим мужем и заботливым отцом двоих детей, о которых ему постоянно приходилось беспокоиться, потому что, как и он, они не отличаются крепким здоровьем, и, помогая своим детям стать хорошими учениками и воспитывая их достойными гражданами, он являл собой положительный пример для всех жителей нашего района. Он был тихим, скромным, ненавязчивым и ушел из наших рядов тихо, без единого стона, почти незаметно. Поскольку его не сочли выдающейся личностью, о его смерти не сообщила даже местная печать, только промелькнуло сообщение в рубрике «Извещения о смерти». За пределами своей семьи, нашего района и учреждения, где он работал, памяти товарища Сиваца нигде не было уделено должного внимания. Между тем его уход от нас ощутим в более широком кругу, чем могут догадываться многие здесь присутствующие. Ибо, дорогие товарищи, значение нашего товарища Сиваца переходит границы его общественного положения, ибо у него было истинное призвание, о котором в нашем районе известно лишь немногим. Но прежде чем к этому перейти, прежде чем рассказать об этом другом, неизвестном нам товарище Сиваце, разрешите мне вкратце изложить его жизненный путь.

Председатель остановился, вытер пот с лица, опять дернул левым плечом и, точно прося разрешения, сделал кивок в сторону вдовы и ее детей, все так же сидевших рядом с матерью неподвижно, как на фотографии.

— Товарищ Мирко Сивац родился в семье горожанина в Пазове, что в Среме. Отец его был чиновником, а мать — из семьи обедневшего торговца. Он был их единственным сыном, и родители посвятили все свои заботы ему, тем более что маленький Мирко всегда был слаб здоровьем. Уже в ранней юности он отличался благородной и чувствительной душой, кормил птиц и животных, подавал бедным, был хорошим товарищем в школе, и учителя любили его за скромность и усердие. Он проявлял успехи в учении, но был вынужден оставить школу и пойти работать, чтобы прокормить себя и мать, так как после смерти отца они получали очень маленькую пенсию. Он стал работать чиновником на железной дороге. Много лет он работал в провинции на разных должностях, долго и мучительно боролся с нуждой, стараясь прокормить себя и свою семью. Женился Мирко Сивац в соответствии со своим социальным положением — на бедной девушке из народа.

Председатель снова кивнул в сторону вдовы, застывшей все в той же позе у стола в своем черном платье, и детей. Бледные, с отсутствующим видом, они по-прежнему держались за подол матери. Растрепанная общественница, сидевшая в первом ряду, наклонилась к своей соседке и шепнула ей на ухо какое-то замечание в адрес вдовы покойного.