Избранное: Динамика культуры

Если мы обратимся к колонке «Е» («Новые спонтанно появившиеся африканские силы реинтеграции или реакции»), нам нужно будет заметить, что в результате распространения европейских войн на Африку («А3») африканцы получили стимул к сравнению и критической оценке различных европейских наций. Это оказало воздействие на местный национализм и послужило причиной выдвижения требований независимости и самоопределения («Е3»).

Наше исследование военного дела дало нам возможность выявить и классифицировать силы, действующие в культурном контакте. Даже при обсуждении феномена, отсылающего к прошлому, мы видим, что единственный релевантный с практической точки зрения элемент – это сохранение данного феномена в наши дни, пусть даже в скрытой и искаженной форме. Компаративный обзор, в котором различные подходы были рассмотрены по отдельности и при этом соотносились друг с другом на каждой стадии, на мой взгляд, может стать инструментом столь же ценным в непосредственной полевой работе, сколь он продуктивен в построении выводов и сжатом изложении результатов. Он предлагает конкретные детальные пункты для внимательного исследования в каждой области, а также позволяет нам сформулировать известные выводы, полезные для государственного управления вообще. Что касается ведения войны, то здесь перед нами встает вопрос огромной моральной значимости: когда мы хвастаемся, что дали африканцам полноценный и вечный мир, не маскируем ли мы тем самым на деле свое преступление (по степени тяжести занимающее первое место), заключающееся в том, что мы втянули членов африканских племен в наши собственные вооруженные конфликты с их массовым характером уничтожения жизни и собственности{84}. Разве не могло бы стать одним из первых шагов на пути установления мира принятие раз и навсегда соглашения о том, что нельзя втягивать колонии в европейские войны и использовать туземные силы в качестве непосредственно воюющих подразделений? Кажется изначально очевидным тот факт, что когда в Европе идет война, то нет такого количества крови африканцев, пролитой в Африке, которое способствовало бы окончательному разрешению европейских проблем. Зачем же тогда втягивать африканцев в войны, более крупные и кровавые по сравнению с их собственными, если одно из несомненных благ, которое мы могли бы им дать, – это подлинный мир?

Таблица IIΙ

Обзорная схема изучения африканского ведения войны

IX. Сображения по поводу колдовства

Нет сомнения, что все усилия европейских миссионеров, педагогов и администраторов по искоренению колдовства до сих пор были безрезультатны. Везде мы встречаем сообщения о том, что оно набирает силу{85}: Орд-Броун заявляет, что урегулирование этой проблемы может быть оценено как наименее удовлетворительный аспект колониального управления{86}. В то же время размах деятельности организаций, занятых поисками колдунов, таких как «Бамучапи», показывает, насколько сильно это верование. Ценный аргумент, приведенный д-ром О. Ричардс в ее статье, посвященной бемба, показывает, как дезинтеграция, устраняя определенные верования, в то же время умножает их число в рамках колдовства{87}. Здесь перед нами предстает типичная проблема культурного изменения – то, что одно из наиболее характерных африканских суеверий и симптомов отсталости и темноты не только не исчезает, но обретает силу в результате просвещающего воздействия со стороны миссионерского обучения и воспитания. Везде, где ученый обнаруживает эти парадоксальные результаты, ему следует очень определенно их выделить, выявить причинность, и если он видит какие-либо возможности для выработки рекомендаций, он должен дать их. Смелая позиция, занятая Франком Мелландом, бывшим правительственным чиновником, пристыдила многих антропологов{88}.

Если в каких-то вопросах и должно быть полное и в высшей мере продуктивное сотрудничество, то именно здесь, на основе одного общего фактора, там, где, как нам кажется, обе стороны, европейская и африканская, идут навстречу друг другу и где они действительно должны встретиться, – то есть в деле искоренения колдовства. Представитель администрации, миссионер, педагог и даже предприниматель, который может считать мнимого доктора-колдуна возмутителем спокойствия в среде туземных рабочих, – все они заодно в своем желании покончить с колдовством. Это полностью согласуется с искренним желанием африканцев искоренить магию. Откуда же возникает та парадоксальная ситуация, что магия продолжает существование даже тогда, когда европейцы против нее борются и за нее наказывают, а африканцы от нее страдают? Эти последние требуют лишь избавления от той силы, которую они считают опасной и преступной. Более того, именно здесь мы обнаруживаем, что при решении проблемы на деле имеется почти полное несоответствие друг другу таких факторов, как объединенные силы туземцев и европейцев, с одной стороны, и достигнутые результаты – с другой.