Избранное. Исторические записки

Его творческий путь совпал с эпохой философского ренессанса в России, и здесь он сумел сказать свое слово. Его исследования по русской литературе оказались философски осмысленными, а сама философия – литературно препарированной, пропущенной сквозь призму «философий» любимых писателей – Чаадаева, Киреевского, Толстого.

Путь М. Гершензона к современному читателю оказался долгим – длиною в 60 лет: последние издания писателя не перешагнули рубеж 20-х годов. После столь долгого перерыва творчество М. Гершензона наконец возвращается к нам.

* * *

«Я родился и рос во тьме», – писал М. Гершензон, вспоминая свое детство². «Тьма» осмыслялась им как некий символ его жизни. Символика начиналась уже в детстве. «Тьмой» был «темный» быт кишинёвского мещанского дома. Жизнь протекала тускло, хотя и взрывалась порою порывами из «тьмы» к «свету»: отец писателя, Иосиф Львович, переменив за свою жизнь несколько профессий, однажды ночью, тайком, отправился на поиски счастья в Америку. Однако все его предприятия прогорели, и по дороге обратно, в Россию, он умер в полной нищете. Младшему сыну в семье, Михаилу Осиповичу, была уготована более благополучная судьба. Воспитывался он сурово: в пять лет был отдан в хедер – еврейскую школу, «где царствовал жестокий, средневековый режим», как рассказывает дочь М. Гершензона, Н.М. Гершензон-Чегодаева. Затем – гимназия и золотая медаль после ее окончания. «Отец счел нужным после окончания гимназии дать обоим сыновьям „свободные профессии“, с тем чтобы они имели возможность работать в России, не меняя своей веры. Обоих послали за границу: старшего – в Вену на медицинский факультет, младшего – в Берлин в Политехникум учиться на инженера»³. Два года в Германии не пропали даром: будущий инженер слушает лекции по истории и философии. «Не задуманные» в детстве литература, искусство властно вторгаются в его жизнь. Позднее М. Гершензон вспоминал: «Мне было дано какое-то непререкаемое чутье, инстинкт мула, который уверенно вел меня помимо моего сознания… Теперь, озирая свою жизнь, я каждый раз полон удивления: какая последовательность в ней – и какая чудесная предопределенность от первых лет»⁴.

Весной 1889 года неудавшийся студент Политехникума возвращается в Кишинёв. Жизнь его наполнена ожиданием – уже послано прошение в столицу, и нужно во что бы то ни стало добиться разрешения учиться в одном из русских университетов (в те годы для еврея это было весьма сложно). Осенью хлопоты увенчались успехом: М. Гершензон был зачислен на историческое отделение историко-филологического факультета Московского университета. «Однако, – как вспоминал В. Ходасевич, – эта удача обернулась для Гершензона бедой: отец, вообще недовольный упрямством Мих. Осип., никак не поверил в „чудо“ и решил, что М.О. уже крестился. Кончилось дело если не родительским проклятием, то во всяком случае – полным отказом в деньгах»⁵. Отсутствовали деньги и на дорогу, и на необходимую форму. Добрые люди «дали Гершензону старый студенческий сюртук, который сидел мешком, и даже шпагу, и даже… за неимением форменного пальто, ему дали николаевскую шинель! Николаевскую шинель, светло-серую, с бобровым воротником и с пелериной…»⁶ Вот так и началась его ученая карьера и его бедность.

Студенческая жизнь М. Гершензона протекала по канонам разночинского быта XIX столетия: хроническое безденежье, упорный, изнурительный труд, грошовые уроки, деньги от которых идут на составление собственной библиотеки и на единственное развлечение – посещение театров. Книжник, аскет, он не знает меры в ученых штудиях: списки прочитанных им книг, регулярно упоминаемых в письмах к брату и к матери, поражают воображение. В университете Гершензон – блестящий студент, он занимается в семинаре профессора всеобщей истории П.Г. Виноградова (и одно время работает в качестве его личного секретаря), слушает лекции В.И. Герье, В.О. Ключевского… Он берется за трудные и малоизученные темы – пишет работу «Афинская Полития Аристотеля и жизнеописание Плутарха». Здесь он не только нашел источник «Политий» Аристотеля, но и восстановил философию истории этого источника – учения древнегреческого философа Эфора, чье наследие сохранилось лишь во фрагментах. Уже в этой первой, студенческой, работе проявились особенности Гершензона-исследователя: тяга к документу, к первоисточнику и его философский комментарий. Эта работа, как и вторая – «Аристотель и Эфор», – удостоилась премий, медалей и даже публикации.

Весной 1894 года Гершензон окончил Московский университет. Однако несмотря на репутацию блестящего молодого ученого, его, как еврея, не оставили там для дальнейшей работы. Впереди лежал нелегкий путь профессионального литератора, обозначавший поначалу бесконечную чреду переводов и рецензий на заказ. Гершензон сотрудничает в «Настольном энциклопедическом словаре» Граната (еще с 1893 года), в журнале «Русская мысль», где рецензирует книги по древней и новой истории.