Избранное. Из гулаговского архива

— Но в вашей стране ведь полное спокойствие и довольство… судя по вашей прессе и по вашим выступлениям. Народ бережет свое правительство, смыкается вокруг него. Это не то, что у нас, где непрерывная борьба партий, стачки, забастовки, правительственные и экономические кризисы. Однако, смело скажу: мы, буржуазные политические деятели, обладаем большей уравновешенностью, чем вы. Мы ко всему привыкли и на все смотрим философски. А вы все, простите за откровенность, Ваше превосходительство, как будто одержимы манией преследования. Вы кричите об угрозе нападений, о заграничных разведках, о шпионаже, о том, что на вас ополчается вся, — гость улыбнулся, — империалистическая клика… И все это бред. Конечно, политика не обходится без некоторых не особенно моральных мер, но меры эти принимают решительно все правительства, в том числе и ваше.

Хозяин вскипел:

— Мы не шпионим! Нам не нужно! Ваши трудящиеся массы за нас… Нам не к чему заниматься провокациями, мы не пользуемся буржуазными политическими методами… мы не ведем подрывную работу.

Глаза гостя стали очень веселым, ясными, искрящимися:

— Ваше превосходительство, а что такое дипломатия с начала времен, как не обман и провокация в изящной, то есть лицемерной форме? Полноте, мы одни! Записей мы не ведем. Не будем разыгрывать друг друга. Ваша дипломатия пользуется шпионажем и подкупом не меньше, чем всякая другая.

Хозяин ничего не слушал. Он разошелся:

— Мы не создаем военных блоков. Вы создаете. Зачем вам все эти якобы оборонительные сообщества?

— Затем же, зачем вам. Они и у вас есть.

— Наши союзы фактически носят оборонительный характер. Вы в любой момент готовы напасть на нас.

— В том же самом мы подозреваем вас и поэтому создаем систему защиты, — спокойно возразил гость.

— Неправда! Мы стремимся к мирному сосуществованию, а вашим монополистам война выгодна, они хотят распространить повсюду свое экономическое влияние.

Гость слегка поморщился, но изысканная вежливость его не покинула:

— Мы тоже считаем, что коммунисты не прочь подчинить весь мир своему экономическому и политическому диктату. Как видите, мы с вами сходимся во взглядах… Но это схождение, — рассмеялся он, — ни к чему хорошему не приведет. Мы с вами не на пресс-конференции и даже не на совещании высоких сторон. Мы с глазу на глаз будем говорить проще, искреннее и серьезнее. От нашей искренности и серьезности зависит кое-что в мире, хотя, конечно, далеко не все.

— Я только и стремлюсь к этому, — смягчив тон, заявил хозяин, — но вы все, буржуазные политики, упорно не хотите понять нас.

Гость слегка наклонился вперед, пристально глядя в глаза хозяина, и спросил:

— Что вы хотите от нас? Скажите прямо, откровенно и честно, забыв о дипломатах, теориях и о прочем, просто по-человечески.

— Мы желаем мирного сосуществования. Мы желаем прекращения гонки вооружений, мы желаем запрещения атомного оружия. Мы желаем ликвидации военных баз, невмешательства во внутренние дела других государств. Вот наша программа.

— Это и наша программа, — улыбнулся гость. — Однако договориться мы не можем, не умеем. В чем же дело? Дело, Ваше превосходительство, в условиях. Вот тут-то у нас и начинаются расхождения.

Хозяин снова вспылил:

— Вопрос тормозите вы!

— Чем?

— Вот этими самыми условиями… Ваши условия неприемлемы… Они возмутительны. Мы — не какая-то маленькая, слабенькая держава… От нас нельзя требовать объединения Германии до рассмотрения вопроса о разоружении. От нас нельзя требовать вывода войск из стран народной демократии. Тамошние народные массы умоляют нас не выводить войска, боясь вашего нападения.

Вежливый гость откровенно рассмеялся:

— Так-таки сами рабочие массы и умоляют?

— Ну, да! Мы там были, беседовали с рабочими, и все высказывались за то, чтобы наши войска оставались там.

— Удивительно! Странно! Не на митингах, конечно, а через своих депутатов и делегатов рабочие массы этих стран умоляют освободить их от коммунистического гнета.

— Это не рабочие массы… Это буржуи, национал-фашисты… отщепенцы шлют к вам свои делегации.

— А разве там сохранились буржуи и национал-фашисты в таком количестве, что могут присылать к нам довольно многочисленные делегации. Состав депутаций нам известен: рабочие, интеллигенты, крестьяне.

— Это все маскировка… Кроме того, среди рабочих и крестьян есть отсталые элементы, это не секрет.

— И много этих отсталых элементов?

— Конечно. Их нужно перевоспитывать, пробуждать в них сознание своих интересов.

— Чем перевоспитывать? Танками?

— Опять эта клевета! Танки мы пустили в ход по просьбе венгерского революционного правительства против явно реакционных элементов, мятежников-хартистов.

— А как вы отличили их в толпе от передовых элементов? Были же в толпе и рабочие… очень много рабочих… Это тоже не секрет.

— Рабочие все были на нашей стороне… А отребье — да! — было перебито. И венгерский народ благодарит нас за это, и вообще вы, кажется, подвергаете меня допросу. Здесь не международный трибунал… И еще не известно, кого международный трибунал будет судить.