Избранное: Христианская философия

Оба эти аргумента св. Фомы Декарт, вероятно, обнаружил потом у Жибьёфа, который, однако, подкреплял их авторитетом св. Августина, у которого св. Фома их и позаимствовал, несколько уточнив. Согласно Жибьёфу, в самом деле, хотя зло выступает частым явлением в мире, если рассматривать его по отношению к тварным существам и их природам, однако, если рассматривать его по отношению к божественному провидению, то все есть благо. Все вещи, кажущиеся нам с первого взгляда дурными, покажутся благими со второго, т. е. когда их будут рассматривать как средства, ибо все служит средством для возможности какого-то блага[398]. Это учение и есть учение св. Августина, который заявляет, что всемогущий и наисовершеннейший Бог не допустил бы, чтобы в его творениях было какое-то зло, если бы Его могущество и благость не извлекали бы из каждого зла — благо[399]. Все сотворено Божественной Троицей, наисовершеннейше, равно и неизменно благой, и тем не менее творения не являются ни наисовершеннейше, ни равно, ни неизменно благими. Но, рассмотренные по отдельности, они благи; а рассмотренные совокупно, они великолепны, потому что их гармоничное разнообразие создает восхитительную красоту Вселенной. Красота и гармония мира таковы, что когда вещь, которую мы объявляем дурной, входит в мировой порядок и находит в нем свое естественное место, она делает для нас более ценным и любезным благое в мире, когда мы сравниваем его с тем, что в мире содержится дурного и испорченного[400].

Необходимость отдельного зла как условие общего блага, полезность некоторых различий и даже неравенства между различными частями, из которых слагается мир, чтобы осуществить высшую гармонию, — оба эти положения мы находим в «Четвертом размышлении». Их случайный для системы Декарта характер становится еще нагляднее из-за того, что на том этапе рассуждения, на котором он находится, ему удается ввести их только при помощи диалектического ухищрения и своего рода уловки. В самом деле, оба эти аргумента вводят рассмотрение совокупности творений, и хотя тут не доходит до рассмотрения универсума в совокупности и как бы в целом, тем не менее при применении их не обойтись без рассуждений о другом творении, нежели то, несовершенство которого пытаются объяснить. Но в «Четвертом размышлении» Декарт еще не знает, существуют ли универсум и другие творения, кроме него. Углубляясь в Cogito, он обнаруживает, что является ограниченным, несовершенным и способным заблуждаться; поэтому он совершенно правомерно и последовательно ставит проблему зла. Но если для того, чтобы поставить эту проблему, можно и не выходить за пределы своего «Я», то разрешить ее, оставаясь в пределах «Я», невозможно. Невозможно по крайней мере в случае, когда ее пытаются разрешить с помощью аргументов св. Августина и св. Фомы, потому что их суть состоит в компенсации зла, которое каждый обнаруживает в самом себе, посредством блага или счастливого разнообразия всех вещей, вносимого в мир наличием зла. Тем не менее, несмотря на эту несообразность, которую он вполне осознает и всеми силами старается замаскировать, Декарт предпочитает использовать оба традиционных теологических аргумента и вставить их в цепь своих выводов.