Читаем Избранное. Проза. Мистерии. Поэзия полностью

Тайное есть собственно материя, основа, изнанка святости. Тайное есть ее глубинная почва. Питательная среда, родная земля святости. Из тайного приходит, рождается святость. Из тайного она черпает силы. В тайном она обретает себя и возвращается к себе, домой. Из тайного святость вырастает. Публичные святые — люди частные, и публичная сторона, публичная святость — дело частное. А тайные святые — люди всеобщие, и тайная сторона, тайная святость — дело всеобщее, обычное, привычное, буквально в порядке вещей. Известно, достаточно хоть немного знать историю святых, имевших публичную миссию, чтобы понять не только то, что эти публичные святые были люди частные и что эти публичные миссии были делом частным, но что святые обычно и даже всегда считали их буквально миссиями, то есть посланничеством, так сказать, с миссиями чрезвычайными; внешними; наружными (а не только особыми); почти вне порядка вещей; скажем прямо, тяжелой работой, крайне неприятной, которую надо делать хорошо, потому что таково веление Бога, а у Него есть на то Свои причины, но которая без сомнения есть самое трудное испытание, какое только может Бог послать Своим святым. Такова была склонность, Studium, которую святые обычно питали к публичным миссиям. Жизнь святых […] и как нарочно жизнь Жанны д'Арк и во многих случаях […] жизнь Иисуса, жизнь публичных святых наполнена, так сказать, сопротивлением публичности. Известно, что публичные святые всегда испытывали страх перед самой идеей публичной миссии, перед самой ее возможностью, самим повелением, самой мыслью; что они всегда молили Бога ради заслуг Иисуса Христа и прямо и опосредованно через других святых сначала и долго и горячо и глубоко и порой неистово не возлагать на них такую миссию, что затем они всегда молили ради тех же заслуг для этих целей, для этой чрезвычайной миссии о чрезвычайной помощи; потому что они чувствовали себя не дома, выбитыми из колеи в такой публичной миссии; они даже чувствовали себя не в своих обычаях (Жанна д'Арк почувствовала и сказала это с удивительной проницательностью); они чувствовали себя в величайшей опасности, in maximo pericolo, и в чрезвычайном испытании; они чувствовали себя не на своем месте, как бы на время оторванными, на время посланными; они чувствовали себя неестественно, как бы временно и в чрезвычайных обстоятельствах взявшимися не за свое ремесло, не за свое дело; они чувствовали себя выбитыми из своего дела, из своего занятия; из своей службы; они были посланы с поручением; они умножали свои молитвы. Мы знаем из всех примеров и из всех текстов, что они учащали приобщение Святым Дарам. Показательно, что они это делали не просто часто, но ежедневно. Очень показательно — это делала Жанна д'Арк. Они чувствовали себя в опасности. […]

Не случайно, не по словесному капризу, а по самой глубокой внутренней логике языка терпение есть добродетель страстотерпца. Христианские святые, публичные святые были в высшей степени такие люди, такие святые, призванные, vocati, которые, чтобы уберечь себя в крайней опасности чрезвычайной миссии, привносили в нее прежде всего, начинали с того, что переносили в нее добродетели обычные, заурядные, повседневные, привычные, подручные, virtutes manu factas. […]

Публичные добродетели были теми же самыми тайными добродетелями, ставшими публичными, получившими публичное продолжение, теми же самыми, ставшими публичными. Такой человек, как святой Людовик, был таким человеком, таким святым, который управлял французским королевством точно, ровно, строго так же, как хороший отец семейства управляет своими домашними, как христианский отец семейства управляет своей женой и своими детьми, — своим домом. […]

Потому что по сути для христианина, господин Лоде, нет ни тайного, ни публичного, все одинаково происходит на глазах у Бога.

[Замаскированный атеизм]

Нет ничего столь опасного для нашей веры, как этот замаскированный атеизм. Еще не все потеряно, далеко не все, с революционным атеизмом. Неправильно понятая милосердная любовь, факелы милосердной любви могут в нем пылать не в ту сторону, и когда-либо их повернут как надо. Но с реакционным атеизмом, с буржуазным атеизмом ничего сделать нельзя. От реакционного атеизма, от буржуазного атеизма нечего ожидать, с ним не на что надеяться. Это атеизм без искры, который не загорится, не вспыхнет никогда. Это атеизм без любви, даже без эрзаца, без подделки любви. Следовательно, это атеизм без надежды. Надежда может действовать только при каком-то минимуме любви. Надежда, свет надежды может гореть только от какого-то огня. От реакционного атеизма, от буржуазного атеизма нельзя ожидать ничего, кроме пепла и праха, потому что весь он — только смерть и прах. Это атеизм без надежды.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Крестный путь
Крестный путь

Владимир Личутин впервые в современной прозе обращается к теме русского религиозного раскола - этой национальной драме, что постигла Русь в XVII веке и сопровождает русский народ и поныне.Роман этот необычайно актуален: из далекого прошлого наши предки предупреждают нас, взывая к добру, ограждают от возможных бедствий, напоминают о славных страницах истории российской, когда «... в какой-нибудь десяток лет Русь неслыханно обросла землями и вновь стала великою».Роман «Раскол», издаваемый в 3-х книгах: «Венчание на царство», «Крестный путь» и «Вознесение», отличается остросюжетным, напряженным действием, точно передающим дух времени, колорит истории, характеры реальных исторических лиц - протопопа Аввакума, патриарха Никона.Читателя ожидает погружение в живописный мир русского быта и образов XVII века.

Владимир Владимирович Личутин , Дафна дю Морье , Сергей Иванович Кравченко , Хосемария Эскрива

Проза / Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза / Религия, религиозная литература / Современная проза
Библия. Синодальный перевод (RST)
Библия. Синодальный перевод (RST)

Данный перевод Библии был осуществлён в течение XIX века и авторизован Святейшим Правительствующим Синодом для домашнего (не богослужебного) чтения. Синодальный перевод имеет высокий авторитет и широко используется не только в православной Церкви, но и в других христианских конфессиях.Перевод книг Ветхого Завета осуществлялся с иврита (масоретского текста) с некоторым учётом церковнославянского текста, восходящего к переводу семидесяти толковников (Септуагинта); Нового Завета — с греческого оригинала. Литературный язык перевода находится под сильным влиянием церковнославянского языка. Стоить заметить, что стремление переводчиков следовать православной догматике привело к тому, что в результате данный перевод содержит многочисленные отклонения от масоретского текста, а также тенденциозные интерпретации оригинала.

Библия , РБО

Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика
История Христианской Церкви
История Христианской Церкви

Работа известного русского историка христианской церкви давно стала классической, хотя и оставалась малоизвестной широкому кругу читателей. Ее отличает глубокое проникновение в суть исторического развития церкви со сложной и противоречивой динамикой становления догматики, структуры организации, канонических правил, литургики и таинственной практики. Автор на историческом, лингвистическом и теологическом материале раскрывает сложность и неисчерпаемость святоотеческого наследия первых десяти веков (до схизмы 1054 г.) церковной истории, когда были заложены основы церковности, определяющей жизнь христианства и в наши дни.Профессор Михаил Эммануилович Поснов (1874–1931) окончил Киевскую Духовную Академию и впоследствии поддерживал постоянные связи с университетами Запада. Он был профессором в Киеве, позже — в Софии, где читал лекции по догматике и, в особенности по церковной истории. Предлагаемая здесь книга представляет собою обобщающий труд, который он сам предполагал еще раз пересмотреть и издать. Кончина, постигшая его в Софии в 1931 г., помешала ему осуществить последнюю отделку этого труда, который в сокращенном издании появился в Софии в 1937 г.

Михаил Эммануилович Поснов

Религия, религиозная литература