В краю, где суровые зимыИ зелень болотной травы,Дворец архитектор ТрезиниПоставил у края Невы.Плывёт смолокуренный запах,Кружится дубовый листок.Полдюжины окон – на запад,Полдюжины – на восток.Земные кончаются тропыУ серых морей на краю.То Азия здесь, то ЕвропаДиктуют погоду свою:То ливень балтийский внезапен,То ветер сибирский жесток.Полдюжины окон – на запад,Полдюжины – на восток.Не в этой ли самой связи мыВот так с той поры и живём,Как нам архитектор ТрезиниПоставил сей каменный дом? –То вновь орудийные залпы,То новый зелёный росток…Полдюжины окон – на запад,Полдюжины – на восток.Покуда мы не позабыли,Как был архитектор толков,Пока золочёные шпилиНесут паруса облаков, –Плывёт наш кораблик пузатый,Попутный поймав ветерок, –Полдюжины окон – на запад,Полдюжины – на восток.1987
Юрий Левитан
Как канонады отголоски,С блокадных питерских времёнЯ помню голос этот жёсткий,Военного металла звон.В дни отступленья и отмщенья,В дни поражений и тревог,Он был звучащим воплощеньем,Небесным голосом того,Кого от центра до окраинЛюбили, страху вопреки,И звали шёпотом: «Хозяин», –Как будто были батраки.Того, кто их в беде покинул,Кто гением казался всем,Кто наводил им дула в спинуПриказом Двести двадцать семь.Я помню грозный этот голосВ те исторические дни.Он был подобьём правды голойИ дымной танковой брони.Он говорил о Высшей каре,Он ободрял и призывал.Владелец голоса, очкарик,Был худощав и ростом мал.В семейной жизни не был счастлив,Здоровье не сумел сберечь,И умер как-то в одночасье,Не дочитав чужую речь.Но в дни, когда в подлунном миреГрядёт иная полоса,Когда на сердце и в эфиреЗвучат другие голоса,Когда порой готов я сдатьсяИ рядом нету никого,Во мне рокочет ГосударствоЖелезным голосом его.1987
Чаадаев
И на обломках самовластьяНапишут наши имена!А. С. Пушкин. «К Чаадаеву»