Избранное. Том 1. Сон в начале тумана

— Послушай, что он говорит, и ты поймешь, чей он товарищ, — продолжал Тэгрынкеу. — В России как люди жили? Там были богатые и бедные. Люди, которые работали, и те, кто не работал, а только брал то, что делали трудовые люди. Там ведь не охотой живут, а иными делами. В больших домах собираются много людей и сообща делают машины. На полях, на земельных пространствах, растят и собирают растения, из которых потом мелют муку. Эти люди работают, а другие, которых меньшинство, только смотрят, а потом берут все сделанное, оставляя работавшим самую малость, чтобы им не умереть с голоду…

— Разве такое возможно? — удивился Гуват.

— Я сам видел такое, когда плотничал в Петерпаусе, — ответил Тэгрынкеу, произнося на чукотский манер название Петропавловска. — Такая жизнь была во всей России и в других землях тоже. Вот и Сон может подтвердить.

Джон Макленнан молча кивнул.

— Рабы, что ли, у них были, как в древних легендах? — спросил Гуват.

— Хуже, — ответил Тэгрынкеу. — Рабов захватывали в сражениях, а там так брали в кабалу… Мирно.

— Как же такое случилось? — продолжал любопытствовать Гуват, мешая Тэгрынкеу говорить, сбивая его мысли.

— Об этом потом, — раздраженно заметил Тэгрынкеу. — Сейчас надо думать, как жить в будущем… Вот эскимос спрашивал: как это будет власть бедных? Это совсем не значит, что настанет бедная жизнь и негде будет купить пачку чаю или щепотку табаку. Все, что будет производить трудовой народ, все будет принадлежать всем, кто работает. Ленин учит: кто создает все богатство земли? Рабочие люди. И табак, и муку, и материал на камлейки, стальные граненые иглы, подвесные моторы, большие железные пароходы — все это сотворено руками трудового человека, а значит, им, трудящимся, и владеть всем этим богатством. Разве это несправедливо?

— Это само собой разумеется! — неожиданно для всех воскликнул несговорчивый эскимос.

— А как быть, если человек ленивый? — опять вмешался Гуват.

— Помолчи! — прикрикнул на него Орво.

— А говорят про равноправие, — проворчал Гуват.

— Поголодаешь — тогда лениться не будешь, — наставительно произнес Гэмалькот, до этого молча сосавший потухшую трубку.

— Ръэв![50] — закричал неожиданно возникший в дверях мальчишка.

В одно мгновение опустел чоттагин.

Все охотники помчались на берег. Впереди несся сам Тэгрынкеу. На деревянной мачте, врытой неподалеку от яранги Гэмалькота, сидел дозорный с биноклем и рукой махал в сторону моря.

На берегу охотники снимали вельботы с подпорок, переворачивали на кили байдары и торопливо спускали суда на воду.

Антон Кравченко прибежал, когда байдара была уже на воде. Он прыгнул прямо с берега, едва не угодив на шею пригнувшемуся Гувату.

Суда подняли паруса и устремились в погоню за китом.

Тишина нависла над Уэленом. Старшие следили, чтобы детишки не кричали, женщины осторожно переставляли железную посуду, чтобы не звякнуть, собак загнали в чоттагины и заперли двери, чтобы не выскочили наружу. Даже те, кто остался снаружи и наблюдал в бинокли за китовой охотой, разговаривали шепотом.

Сразу же следом за вельботом уэленцев шла байдара из Энмына. На кормовой площадке сидел Гэмалькот, крепко держа взглядом китовый фонтан, разжигающий азарт охотников.

Орво держал байдару слева от вельбота. Джон, Тнарат и Гуват торопливо готовили китовые гарпуны, лежащие на самом днище. Никто не знал, что они могут так неожиданно понадобиться. Антон, смешно надув щеки, накачивал собственным дыханием пыхпыхи.[51] Он старался не шуметь, но то и дело его вздох разносился по тихому морю среди шелеста парусов и журчания воды под килями вельботов и байдар.

Китовый фонтан приближался.

Морской великан шел вдоль берега на запад. То ли он не видел преследователей, то ли считал суда дружески настроенными существами, но он не увеличивал скорости и плыл спокойно и размеренно.

Чуть приспустив паруса, замедлили ход. С большими предосторожностями, без единого звука, воткнули большие весла в уключины, и над водой тревожно повисли сухие лопасти.

Кит был совсем близко.

Кравченко видел его длинное синеватое тело, когда животное шло из глубины, чтобы набрать воздух и выпустить фонтан.

Вельбот уэленцев подошел вплотную к киту. Три гарпунера застыли на носу. Точно так же в байдаре энмынцев застыли Тнарат и Гуват. От качки шевелились плотно надутые Антоном пыхпыхи и казались ожившими.

Вельбот едва двигался. Гэмалькот подвел его точно к тому месту, где должен вынырнуть кит. Как он это угадал, быть может, он сам бы и не смог толком объяснить.

Длинное тело шло из морской глубины. Впереди неслись мельчайшие пузырьки воздуха. Вот показалась голова, пыхнул фонтан, но гарпунеры продолжали оставаться в неподвижности. И только тогда, когда китовая голова погрузилась в воду и фонтан стал водяным, взметнулись руки гарпунеров, и острые лезвия вонзились в податливую китовую кожу. Длинные древки гарпунеров отскочили, зашевелились, поползли ременные концы, и в воду прыгнули ожившие пыхпыхи.