Избранное. Тройственный образ совершенства

44. – Гигантская система современной культуры всецело зиждется на двойственном отвлечении. Отвлечение – специальный метод культуры, другого орудия она не имеет; совершенствуя искусство отвлечения, культура развивается. Она выделила из себя особенный орган отвлечения, науку, и от науки получает уже готовый материал – жизнь обнаженную от всех конкретных признаков, чистую эссенцию бытия; и потому научность – душа культуры. Всего культурнее, то есть всего глубже пропитаны отвлеченностью те сферы жизни, которые наиболее подчинили себя науке.

45. – И вот уже вся людская жизнь приняла новый вид. Подобно болезнетворной бактерии отвлечение распространилось по всему составу человечества и переродило все его органы. В природе отвлечения коренятся две неудержимых тенденции: оно стихийно стремится расширять свой круг, чтобы в пределе стать числом, и оно неустанно делится почкованием внутри самого себя. Куда бы ни проникло отвлечение, оно всюду одинаково действует по этим двум линиям. Всякая сфера нераздельной жизни, где только угнездилось отвлечение, тотчас начинает бродить; отвлечение, разрастаясь и делясь, организует самобытный строй, и вот уже эта сфера автономна, ее творчество почти уже не регулируется всеобщей закономерностью целого, она творит по законам своей специальной техники и загромождает жизнь плодами своего одностороннего и своевольного творчества. Так противоестественно разрослась прежде всего сама наука, орган, вырабатывающий отвлечение, и разделилась сама в себе на бесчисленные дисциплины, умножающиеся с каждым днем; так случилось и с техникой, промышленностью, торговлей, правом. И потому современная жизнь представляет картину болезненного разращения всех органов духа.

VI

46. – Самый страшный нарост на теле человечества – без сомнения промышленность, какою она стала в последние два века. Промышленность по самой своей природе подчинена научному знанию, – техника всегда была посредницей между ними; промышленность развивалась в строжайшей зависимости от успехов науки. Когда же наука достигла своей наивысшей точки и чрез технику передала производству свое величайшее обобщение, тогда для человечества наступила новая эра. С введением машины производство становится всемогущим.

47. – Машина могла явиться лишь тогда, когда наука прошла путь отвлечения до конца, то есть когда удалось понять живую силу железа, угля, воды и их взаимодействие не только как систему механических движений, но уже как систему отвлеченных отношений, выразимую в числах. По всему этому пути расположен ряд преемственных механических изобретений; но машина могла быть построена только на предельном отвлечении – на математической формуле. Машина в своем устройстве олицетворяет абсолютную научность, то есть абсолютную отвлеченность. Самый ход науки, приведший к созданию машины, был не чем иным, как постепенной обработкой человеческой психики в смысле совлечения, отметания ее частных особенностей, засоряющих чистоту наблюдения и обобщения до тех пор, пока не удалось добыть чистейший экстракт духа – неизменную, всеобщую логическую энергию. Дух, так обнаженный, уже беспрепятственно входит в недра естества, потому что первичные движения духа и материи определяются одной и тою же закономерностью. Этот голый механизм духа, эта чистая логическая энергия и действует в машине; от того машина автоматически разлагает природное тело: пред лицом обнаженного духа тварь не смеет предъявлять ни своих личных, ни семейных, ни родовых прав, но и сама покорно обнажает скрытую в ней мировую энергию. Машина стоит между человеком и обрабатываемой им вещью как мощный аппарат отвлечения, переводящий обезличенность человека в обезличенность вещи. Эту чистую логическую силу можно регулировать в ее действии математически точно, ее можно скоплять в одном месте или, наоборот, делить на мельчайшие доли; оттого машина способна вытягивать проволоку неизменной тонины, распиливать дерево на листы тоньше паутины, поднимать тысячепудовые тяжести. Своей безусловной отвлеченностью она раз и навсегда ограждена от вторжений какой бы то ни было личной воли: в рабочем она использует только его родовые свойства, из природного тела извлекает его субстанцию, в своем продукте осуществляет сверхличную идею. Рабочий, природное тело и потребитель стоят пред нею равно униженно как безыменные и безразличные экземпляры своих родов. Сама плод отвлечения, она тремя каналами вливает назад в мир отвлеченность, обезличивая рабочего – трудом, природу – обработкою, потребителя – своим изделием. Логическая эссенция человеческого духа есть яд сильнейший в мире, убивающий безошибочно и мгновенно.