Избранное в двух томах. Том 2

инструкций, чем разбить машину и убиться самому со счастливым сознанием, что делал все железно правильно.

Так или иначе, выработанная мной на ходу (вернее, на лету) кустарная

тактика принесла свои плоды: под машиной появился знакомый изгиб реки. Еще

одна энергичная перекладка из правого виража в левый — и под упертым в

землю крылом, как Млечный Путь в небе, проявилась дымчато-серая, чуть-чуть

более светлая, чем все кругом, полоса. Это — взлетно-посадочная полоса нашего

аэродрома. Все. Пришел домой.

Делаю короткий (на широкий уже нет времени) круг над аэродромом.

Выпускаю шасси. Подходя к последнему развороту, мигаю аэронавигационными

огнями — прошу посадку. В ответ на летное поле ложится блеклый эллипс света

от подвижной автопрожекторной станции.

56

Выпускаю закрылки. Включаю посадочную фару — сейчас уже не до игры в

светомаскировку. Вспоминаю, что через несколько секунд буду впервые в жизни

сажать МиГ-3 — да и вообще скоростной истребитель — ночью, но мысль эта, вопреки ожиданиям, не вызывает во мне тревоги: столько было за одну ночь

сделано «впервые», что — беспредельно нахальство человеческое — оно уже

стало подсознательно восприниматься как должное.

Подхожу на немного большей скорости, чем днем: запас, как известно, карман не тяготит и ни пить, ни есть не просит. Над самой землей плавно убираю

газ. Наконец-то исчезают так надоевшие мне языки пламени из выхлопов. Ручка

добрана до конца на себя — колеса мягко толкаются о землю и устойчиво бегут

по ней, благо на посадке МиГ-3 склонности к прыжкам не имел: как коснется

тремя точками аэродрома, так и вцепится в него.

Уже на пробеге перед моими глазами внезапно возник какой-то зеркально

сверкающий серебристый диск. Здравствуйте! Только я успел порадоваться

расставанию с пламенем выхлопов, как, пожалуйста, опять ничего впереди не

вижу! В чем дело? Оказалось, это посадочный прожектор, оставшийся сейчас

сзади-сбоку от меня, подсветил тыловые, обращенные к летчику, поверхности

лопастей винта, сделанных из светлого алюминиевого сплава. Сливаясь во

вращении, они и дали эффект сплошного круглого зеркала на добрых три метра в

диаметре. Очень скоро тыловые поверхности лопастей винтов на всех самолетах

стали окрашивать черной матовой краской — еще один урок войны.

Сколько их ждет нас впереди?

Трудно было подсчитать общее число бомбардировщиков, участвовавших в

первом налете на Москву. Первоначально названная цифра — около ста

пятидесяти самолетов — в ходе уточнения возрастала. В конце концов, сопоставив донесения наших наземных постов и показания пленных летчиков со

сбитых машин, остановились на наиболее близкой к действительности цифре: двести — двести двадцать самолетов.

57

Двести двадцать самолетов!

Но всего через сутки, во втором налете, на Москву было брошено почти

столько же бомбардировщиков!

— Ну и силища все-таки! Неужели они так и будут каждую ночь приходить

по двести с лишним штук? — с тревогой спросил один из наших летчиков.

Никто не ответил ему. Как говорится, не было данных.

Но будущее показало, что надолго их не хватило: в дальнейшем

интенсивность налетов фашистской авиации на Москву пошла по нисходящей, причем достаточно резко.

. .Несколько летчиков нашей эскадрильи выполнили свои первые в жизни

боевые вылеты в ту первую ночь.

А Матвей Карлович Байкалов успел слетать даже дважды: его механик Г. И.

Букштынов умудрился при свете карманного фонарика осмотреть вернувшуюся

из боя машину (это не так просто: пробоина может быть крошечной по величине, но решительно угрожающей безопасности полета), заправить ее бензином и

маслом, зарядить сжатым воздухом, помочь оружейным мастерам во главе с А.

А. Ермолаевым пополнить израсходованный боекомплект пулеметов — и

выпустить истребитель в повторный вылет.

И вылет этот оказался весьма результативным. Капитан Байкалов атаковал

тяжелый бомбардировщик противника и повредил его винтомоторную группу

так, что тот с неполностью работающими двигателями на малой скорости

потянулся восвояси, не успел перелететь линию фронта затемно и был добит

фронтовыми дневными истребителями.

Мне уже приходилось писать о М. К. Байкалове и о том, как он воевал на

Калининском фронте в первую военную зиму (там он, кроме всего прочего, отличился тем, что, возвращаясь после выполнения задания с израсходованным

боекомплектом, встретил «Юнкерса-88» и сбил его единственным оставшимся

реактивным снарядом — эрэсом), как он испытывал после войны вертолеты и

другие летательные аппараты самых различных типов и как в одном из полетов

его настигла ранняя смерть. Многое успел сделать в своей недолгой жизни этот

человек. Боевое же крещение он получил в ту самую памятную нам ночь первого

налета фашистской авиации на Москву.

58

Заместитель командира эскадрильи майор Шевченко вылетел в бой на

«Чайке» (И-153), потому что в подготовленном для него «миге» обнаружилась