Но и нам пора одежды наземь скинуть. Пусть от нас
Пахнет женщиной взбешенной и готовой укусить.
Тронь меня, коснись меня,
Луку уж не есть тебе,
Черных не видать бобов!
Словно жук в орла,
288вцеплюсьБабкой повивальной.
Не боюсь я вас нисколько! Ведь со мною Лампито
И Исмения, подружка беотийская моя.
Ты ж набрать попробуй войско. Прикажи хоть двадцать раз,
Не пойдут к тебе, негодный! Всем соседям гадок ты!
А когда Гекатин праздник справить захотелось мне
И товарища к детишкам от соседей пригласить,
Благонравного ребенка, беотийского угря, —
От таких постановлений вас отучим мы, гляди,
Взяв за пятки и встряхнувши
289и затылок вам свернув.Начальница великого деяния,
О, почему выходишь ты печальная?
Постыдный нрав ваш женский, слабый разум ваш
Виной тому, что я брожу в раздумии.
Что сказала ты, что?
Ах, горькую правду!
Но в чем беда? Подругам расскажи своим!
Промолвить слово стыдно, тяжелей смолчать!
Взбесились по мужчинам наши женщины.
О Зевс! Зевс!
К чему взываешь к Зевсу? Ах, что есть, то есть!
Я не могу удерживать их более,
Они бегут, таятся, расползаются.
Одну едва от щели оттащила я,
Что под стеной у Панова святилища.
290Та по канату выбраться задумала,
Та просто убежала, та воробушком
Порхнуть решила к Орсилоху
291в гнездышко, —Ее едва я ухватила за косы.
Чтобы домой вернуться. Вот идет одна.
Эй, ты куда, остановись!
Домой иду.
Оставила я дома шерсть милетскую:
Боюсь, чтоб моль не съела.
Что за моль еще?
Ступай обратно!
Возвращусь я скоренько.
Немножко на лежанке поваляю…
Нет!
Не поваляешь! Никуда не выйдешь ты!
Пропади она!
Ой, горе, ой, несчастье, полотно мое
Некатаное дома!
Вот еще одна
Спешит домой, за полотном некатаным!
Назад! назад!
Клянусь тебе владычицей,
Чуть-чуть лишь покатаю и назад приду.
Катать тебе тут нечего. Одной позволь —
За то же все сейчас возьмутся женщины.
Молю, богиня, роды задержи мои,
292Пока дойду до места подходящего.
Сейчас рожу, сейчас рожу!
Вчера ты вовсе не была беременной!
Зато сегодня! Отпусти, Лисистрата!
Найти позволь мне бабку повивальную.
А это что так твердо?
Мальчик, милая!
Клянусь Кипридой, странно! Что-то медное
И звонкое. Сейчас посмотрим, что это.
Негодная! Ты шлем себе подсунула,
А говоришь: беременна.
Беременна!
При чем же шлем?
Когда бы здесь же в крепости
Тогда родила, как голубка в гнездышко.
Все выдумки пустые. Дело ясное!
На именины шлема оставайся здесь!
Нет, спать я больше не согласна в крепости,
С тех пор как змея в капище увидела.
293А вот меня сживают совы со свету:
Кричат, пугают, стонут, не дают уснуть.
Оставьте небылицы! Ах вы, дурочки!
Не сохнут разве? О, поверьте, черные
Они проводят ночи! Потерпите же!
Еще немножко продержитесь, милые!
Когда не разойдемся, обещает нам
Победу прорицанье; так гласит оно.
Прочти нам прорицанье!
Помолчите же!
«В день, когда ласточки стаей
294слетятся в единое место,Грубых удодов оставив, удодовых ласк избегая,
В бедах спасенье дарует и низшее сделает высшим
Зевс громовержец!..»
«…Если же, крылья раскинув, от сени священного храма
Ласточки врозь разлетятся, тогда прослывут эти птицы
Между пернатых презренной и самою падкою тварью».
Все ясно, Зевс свидетель!
Так не станем же,
Подружки, расходиться в малодушии.
Вернемся в крепость! Ведь постыдно было бы
Не соблюсти священное пророчество.
Сказку
Расскажу вам в назиданье; эту сказку
Слышал я в детстве.
Жил на свете молодой Миланион.
295В дебри он жить ушел. Сети, капканы плел,
Зайцев, лисиц ловил,
Другом собаку взял.
И домой не возвращался,
И не примирился.
Вот что!
Так он женщин ненавидел,
Вот и мы ничуть не меньше.
Не глупей.
Поцелуемся, дружок?
Заревешь без чеснока!
Так поленом в ребра дам!
Что за рощей ты оброс!