Избранные комедии

Адриану Пиотровскому, проработавшему над переводами Аристофана свыше десяти лет, принадлежит несомненная заслуга приобщения русского читателя к духу и стилю древнего оригинала. Перевод Пиотровского отмечен прежде всего художественной цельностью, единством колорита, пониманием композиционных и стилистических особенностей древней аттической комедии. С выходом в свет в 1934 г. двухтомника Аристофана читатель не только впервые получил в руки полный перевод его комедий, — по нему он впервые мог составить себе представление о яркой образности, богатой метафоричности, сложности и пестрой ритмической структуре оригинала. Разговорные сцены в ямбических триметрах, речитативы в восьмистопных хореях, торжественные анапесты корифея в парабасе или двух спорщиков в агоне, лирические строфы хора и комически звучащие эпические гексаметры в пародийных пророчествах, — все это передает сочетание вдохновенной лирики с оживленной перебранкой речевых дуэтов, столь обычное в комедиях Аристофана. Переводчик часто находит удачные эквиваленты, чтобы воспроизвести по-русски плоды необузданной словотворческой фантазии древнего поэта, придуманные им названия местностей («Раззявино», «Грабильное», «Жулики»); он имитирует вслед за автором стиль официальных или эпических формул, воспроизводит «многоступенчатые» анафоры или рифмованные концовки стихов. Пиотровский, несомненно, во многом добился поставленной им перед собой цели — дать сегодняшней аудитории живого, не хрестоматийного Аристофана.

Вместе с тем читатель, не владеющий древнегреческим языком, должен быть предупрежден и о некоторых увлечениях переводчика, который, стремясь воспроизвести живость и яркость языка Аристофана, а также компенсировать утраченные сценические эффекты, в отдельных местах значительно отступал от оригинала. Так, он прибегал к распространению аристофановских речевых образов путем накопления излишних синонимов. Например, в «Лисистрате» хор женщин, торопящихся на выручку подругам, осажденным в Акрополе, сообщает, что им с трудом удалось набрать воды у городского колодца «из-за толпы, шума и стука горшков; отовсюду толпами служанки и клейменые рабы» (ст. 339-341). У Пиотровского: «Там у ручья гомон и гам, ругань и крик, хохот и стук кувшинов, служанок визг, плеск родника, пинки, толчки, локти, бока». Переводчик создает весьма оживленную картину, но в ней он использует двенадцать образов там, где автор обходится пятью.

Наряду с этим Пиотровский иногда модернизирует текст, вводя не свойственные античности понятия, нарочито усиливает эмоциональное звучание оригинала: там, где есть только презрительное удивление и насмешка, у него звучит порой и негодование и брань. По-видимому, то же стремление к повышенной выразительности русского текста является причиной многочисленных вульгаризмов в переводе. В оригинале персонажи Аристофана «едят», «спят», «бродят», «кричат», «умирают», — в переводе Пиотровского они нередко «жрут», «лопают», «дрыхнут», «шляются», «орут», «подыхают». Неистощимый в нападках на объекты осмеяния, Аристофан достаточно часто называет их «негодниками», «подлецами» и «расподлецами», «трижды мерзкими» и т. п., но Пиотровский еще усиливает эту лексику, вводя слова типа «сволочь», «задрыга», «падаль» и т. д., — весь этот арсенал ругательств читатель должен отнести целиком за счет переводческой установки Адр. Пиотровского.

В. Ярхо

ВСАДНИКИ

413

Комедия была поставлена на Ленеях 424 г. до н. э. Аристофан впервые выступил в ней под собственным именем и был удостоен первой премии. Второе место заняла комедия Кратина «Сатиры», третье — «Лесорубы» Аристомена.

«Всадники» были направлены персонально против лидера радикальной демократии Клеона, владельца кожевенной мастерской. В частности, Аристофан изображает здесь в пародийном плане недавнюю победу Клеона под Пилосом. В мае 425 г. до н. э. афиняне захватили гавань Пилос на юго-западе Пелопоннесского полуострова, в тылу у Спарты. Однако спартанцы обложили афинский гарнизон в Пилосе с суши и заняли остров Сфактерию, загораживавший выход к морю. Клеон, обвинивший в народном собрании афинского стратега Никия в бездействии, должен был взять на себя командование под Пилосом. При энергичной поддержке другого стратега — Демосфена — ему удалось организовать высадку афинян на Сфактерию и разгромить спартанцев. Захватив в плен сто двадцать оставшихся в живых спартиатов, Клеон с триумфом возвратился в Афины и был избран стратегом на 424 г.

Этот факт Аристофан изображает как покупку афинским народом — Демосом — нового раба. Пафлагонцем он назван по двум причинам: во-первых, из малоазиатской области Пафлагонии в Афины действительно привозили рабов, хотя и не часто; во-вторых, слово Пафлагония ассоциируется с греческим глаголом «пафлазо» — «бурлить, кипеть», который дает представление о характере нового раба.