Так далеко зашел ты в помешательстве,
Что веришь людям, бешеным от желчи?
Цыц!
Не смей бранить людей достойных, доблестных,
Умнейших. Из-за строгой бережливости
Никто из них не мажется,[153]
не бреется,Не ходит в баню мыться. Ты ж добро мое
Собрался смылить, словно б я в гробу лежал.
Иди ж туда и за меня урок возьми!
Ах, так! Всему, что называют мудростью.
Поймешь, как неучен, как неотесан ты!
Но погоди немного. И тотчас вернусь.
Что делать мне? Родитель мой с ума сошел.
Суду ли заявлю о слабоумии,
Гробовщику ль скажу, что уж готов старик?
Вот эту птицу как ты назовешь, скажи?
Фазан.
Отлично. Ну, а эту птицу как?
Фазан.
Смешно! Обеих одинаково?
Фазаном. А ее зови фазынею.
Фазынею? Так вот каким премудростям
У этих великанов обучался ты!
И многому другому. Но одна беда:
По дряхлости все забываю тотчас же.
Вот почему и плащ свой там посеял ты?
Нет, не посеял — прогадал, промудрствовал.
А туфли! Горемыка! Их куда ты дел?
Да как Перикл, «на надобности важные»[154]
.Дашь волю, а сейчас отца послушайся!
Младенцем был ты, лет шести, лепечущим,
А я тебя послушался. За первый грош
Купил тебе тележку на Диасиях.
Пускай! Но после тяжело раскаешься!
Спасибо, что послушался.
Сюда, сюда!
Сократ! К нам выйди! Сына я веду к тебе,
Хотя и против воли.
Он совсем дитя,
Он не вращался в областях возвышенных.
Пошел в болото! Проклинать наставника?..
Вот, вот, «петля». Как грубо произнес он: «тля» —
Язык прижат к гортани. Зубы стиснуты.
Как изучить ему опровержения,
Введенья, заключенья, обобщения?
(А впрочем, за сто мин Гипербол выучил!)
Смелей! Учи! Он у меня понятливый.
Ребеночком еще таким вот крохотным
Кораблики лепил он, клеил домики,
А из кожурок — лягушат. Что думаешь?
Смотри ж, речам обеим обучи его,
Правдивой, честной речи и кривым речам,
Которыми одолевают правые,
Ах нет, одной лишь кривде научи его!
Пусть Правда с Кривдой сами объяснят ему. А я пойду.
Так помни, знать обязан он,
Как побеждают кривдой правду всякую.
ЭПИСОДИЙ ЧЕТВЕРТЫЙ
Появись, покажись! На народ погляди!
Я готов, выхожу. На глазах у людей
Вдвое легче тебя я в речах погублю.
Ты погубишь? Ты кто?
Речь.
Кривая, прибавь.
Но тебя разобью. Хоть и Правдой себя
Ты зовешь.
Разобьешь? Ухищреньем каким?
Разыщу, изыщу новых мыслей поток.
Процветают теперь эти мысли у них,
У безумных людей.
У разумных людей.
Уничтожу тебя!
Это чем, объясни?
Слово правды скажу.
Возражу, докажу, что по сути вещей
Правды нет никакой.
Правды нет, говоришь?
Где ж она, расскажи!
У всевышних богов.
Если правда не вздор,[156]
почему тогда ЗевсНе наказан? Ведь в цепи родного отца
Заковал он.
Вот, вот, началась чепуха!
Распирает, тошнит! Дайте тазик скорей!
Ах, дубина, чурбан, стародавний чудак!
Обнаглевший болван! Развращенный дурак!
Сыплешь розы на грудь.
Фимиам мне куришь.
Оскорбитель отца!
Сам не зная, покрыл меня золотом ты.
Это золото прежде мы звали дерьмом.
Я ж зову украшеньем, ценнейшим венцом.
Чтоб ты влип, медный лоб!
Старый гриб, старый гроб!
Ты виною тому,
Что учиться подростки не ходят совсем.
Но узнают афиняне все же, чему
Наставляешь и учишь ты глупый народ.
Как ты грязен и груб!
Ты ж — наряден, ты — люб!
И мисийцем Телефом[157]
себя называлИ уныло жевал
Панделетовой мудрости крохи.
О разумная речь!
О безумная речь!
Ты припомнил о ней.
О твоей и о том,
Что народ тебя чтил,
Развратителя юношей, язву страны.[158]
Ты, беззубый, вот этого хочешь учить?
Чтоб в пустой болтовне не погряз он совсем.
Подойди ко мне, мальчик, на вздорного плюнь!
Берегись! Руки дальше от юноши! Прочь!
Перестаньте браниться! Довольно кричать!
Покажи ему ты, как учил молодежь
В дни былые; ты ж прелести новых наук
Перед юным раскрой, чтоб, послушавши вас,
Он наставника выбрал по сердцу себе.