Избранные новеллы

И, однако, настал день, когда Нарни сбросил с себя колдовские чары и внезапно отбыл. Фрау Ильзе с каждым днем все более откровенно задавала ему вопросы, причем задавала именно в те минуты, когда полагала, будто его мужское естество вот-вот достигнет точки кипения. А интересовалась она единственно тем, холост он или женат. Этот вопрос стоял в тайной связи с другим, который она, впрочем, никогда не произнесла вслух: достаточно ли он богат и великодушен, чтобы уважить последнюю волю Майдингера. Причем, пока он шутя уклонялся от ее расспросов либо с невинным видом пропускал их мимо ушей, у него не было даже и тени сомнения в том, что она прекрасно осведомлена о его семейных обстоятельствах, просто ей было желательно уличить его во лжи, в обмане, чтобы иметь против него оружие — на всякий случай. Но поскольку он со своей стороны ни разу ни единым словом не коснулся дядюшкиного завещания, она в конце концов заключила с ним безмолвное соглашение: молчание за молчание. Но ведь между ним и Аней подобного соглашения не существовало, и Аня вполне могла когда-нибудь приступить к нему с расспросами, а этого он хотел избежать любой ценой, ибо сам для себя решил никогда ей не лгать — хотя всем своим поведением лгал ей, ежедневно и ежечасно.

В его письмах эта не высказанная вслух ложь продолжалась. Правда, в течение целого года он вынашивал мысль о разводе. Но когда он тешил себя этой мыслью, боги домашнего очага глядели на него таким же взглядом, каким он порой глядел на своих детей, когда они вдруг начинали дерзить, высказывали неподходящие мысли или вовсе требовали чего-то, что хоть и было справедливо и даже казалось вполне естественным, но, однако же, было невозможно. Вот тогда он и попытался литературно обработать свои чувства и мечты для писем Ане, и с ходом времени достиг в этом немалых успехов. Он делал успехи в стилистике, жар чувств стал более умеренным, а сочинительство оказалось хорошим средством для концентрации всех достижимых с помощью философии средств охлаждения. Все получалось отлично! Спустя два года он уже почти мог читать Анины письма, как читают рукопись, мог, почти…