Избранные поэмы и стихотворения

Сквозь дождь, как ясновидящий, маяк дозор несет,
Наперечет все капли дождевые
В его луче, так Бог ведет стихам Танаха счет,
Лекарства составляя потайные.

Идут в зелено-фосфорных брезентовых плащах

По улицам созвездий Зодиака
На берег рыбаки, и мать с младенцем на руках
Им в небесах сопутствует средь мрака.

Где Андромеда нежная Персея дождалась,

К морской скале прикована цепями,
Там провожает рыбаков, за каждого молясь,
Мать юная с младенцем и цветами.

Благословенье рыбакам я за шлю за окоем,

Где, мрежи огневые простирая,
Плывут они, и буря бьет серебряным хвостом,
Тарсис и Ниневию поминая.

Гребни волн

Кораллы на кораллах, род на роде, на плечах,
До основанья стен, до дна, до лона.
И гребни волн срываются, взметая водный прах,
И рушатся стеной Иерихона.

А на горе, где солнце в клетке ливня золотой,

Сапожками блистаючи в азарте,
Стоит среди солдат, разбитых маршалом Чумой,
Священный коротышка Бонапарте.

Они к нему, как рыбы — на песок, впадая в транс,

Бросаются в бреду и салютуют.
Один солдат, беспалый, тянет руку: Vive la France!
Другие ножки карлика целуют.

И вот уже, как маков цвет, пятно на сапоге:

Смерть кожу до кости процеловала.
Знать не хотел, Наполеон, ты о таком враге,
Но все предвидел с самого начала.

Сокровища на базаре

Тут — сабля из Бомбея, Саладин грозит с коня,
Там — девственности пояс из Багдада,
Пол-Афродиты смотрит с подозреньем на меня.
История любой бирюльке рада.

С атласною подкладочкой цилиндр. Вот-те на!

В цилиндре этом рыжий спит котяра.
Вы, серьги, — две слезы Прекрасной Дамы, где ж Она?
Одним глазком бы глянуть! Вдруг мы — пара?

Вот шкаф времен Людовика Шестнадцатого, вот

Какие-то фламандцы безымянные,
Вопросы принца датского тот череп задает
Под яффских волн стенанья постоянные.

С тележкой сена ослик по базару семенит,

Как Будда улыбаясь и кивая,
История протиснутся к тележке норовит,
Вдыхая райский запах, запах рая.

Безмолвие и шторм

В окошке башни в полночь солнца отблеск. Чем сходить
С ума, внимая стонущей пучине,
Схожу-ка я художников в той башне навестить,
Они там — словно голуби в руине.

«На сердце дождь», — поет Верлен. Оплачены счета

Дождя. Окошко вспыхнуло углями,
И вижу я: стоит слепой художник у холста
И выжженными смотрит в ночь глазами.

— Вопрос наивный у тебя, приятель, на уме.

Нет, я совсем не различаю цвета.
(Мешает краски.) Был бы я без них в кромешной тьме.
Я вижу ими, и не надо света.

Так и на дне, где солнце худосочнее всего,

Вся тварь живет им, всякое растенье,
И грезят, что когда-нибудь свершится торжество:
Безмолвия и шторма обрученье.

Бадхн