Избранные произведения

Идем мы, идем мы
К заветному месту,
Чтоб встретить невесту;
Доставлен пажами
Наряд подвенечный, лари с жемчугами;
Дружки уже в сборе, сияют хоромы.
Только жених молодой занемог!
Песней его не пробудишь от дремы,
Ибо сон отошедших глубок.

Весь хор

Глух, безрадостен сон неживущих!
Плачет жена — но поверженный строг,
Сна не встревожит охотничий рог.
Тих лежит он в тенистых кущах.
Третий (Каэтан)
Где наши чаянья, наши надежды?
Много ль из них земнородный извлек?
Нынче лишь, сердцем и духом едины,
Клятву любви принесли вы как братья.
Солнце, сходящее в сумрак пучины,
Видело утром не ваши ль объятья?
Вечером, братской рукой поражен,
Мертвый лежит он, с землей обручен;
В сердце — рана, недвижный, холодный.
Где же вы, чаянья, где вы, надежды —
Все, что на этой трясине бесплодной
В гордых мечтах возрастил земнородный?

Хор (Беренгар)

Как сокровище, к матери сирой
Ношу скорбную мы снесем.
Смертоносною срубим секирой
Кипарис, охраняющий дом,
Ветку с веткой сплетем для одра рокового, —
Уж не даст он побега живого,
Отягченный смерти плодом,
Не раскинется трепетной сенью,
Не укроет путника тенью!
Вспоен мести кровавым соком,
Нянчить мертвых он призван роком.
Первый (Манфред)
Горе, горе убийце, горе!
Грех с безумного взыщется вновь.
Туда, туда, пробиваясь в щели,
Льется, льется алая кровь.
Глубже там, под землей, засели
В мраке, песен страшась и речи,
Дщери Фемиды, что всех карают[350]

,Правою мерой дела измеряют,
Цедят, мешают. И месть — недалече.

Второй (Беренгар)

Быстро меркнет случайных дел
След непрочный на почве зыбкой,
Как сбегает с лица улыбка.
Но живет — и до срока лишь дремлет —
Все, что в темное лоно приемлет
Неизменно творящее время.
Ибо время — цветущая вечно весна.
И бессмертною жизнью природа полна.
Все сущее — плод, все сущее — семя.
Третий (Каэтан)
Горе, горе убийце, горе!
Он пожнет смертоносный сев!
Ибо разны и ликом не схожи
Скрытый гнев и прорвавшийся гнев.
Полон гордым сознанием чести
Взор таимой в груди, созревающей мести.
Но, уже совершенная нами,
Месть боязливыми смотрит очами.
Вспомни: Ореста Эриннии сами
Змеями гнали — живыми бичами, —
Сыну убить его мать повелев[351]

.В сети злодейства его заманили,
Лживым подобием правды пленили,
Чтобы насытил он кровью свой гнев.
Но лишь сыновняя месть поразила
Ту, кто его в темном лоне носила, —
Против него же
Вдруг обратилась
Ярость богинь.
Тут лишь узнал он сестер беспощадных,
Мстительных дев, что хватают злодея,
Колют и хлещут его, свирепея,
Змеями жалят, мольбам не внимая,
По морю гонят от края до края,
Вплоть до дельфийских разят святынь.