Избранные произведения

Непосредственным поводом к написанию «Ябеды» (пьеса была закончена, по-видимому, в 1794 году) послужил запутанный судебный процесс, начатый еще матерью Капниста с полковницей Тарновской по поводу присвоенного ею в конце 60-х годов имения Капнистов в Саратовской губернии. Процесс был продолжен самим поэтом с 1786 года и велся много лет, в течение которых писатель получил печальную возможность близко познакомиться с хищнической практикой русского судопроизводства. Но, конечно, Капнист пользовался при написании «Ябеды» не только личными наблюдениями. Дав в комедии обобщенное изображение произвола русской бюрократии, он продолжил дело своих предшественников — А. Д. Кантемира, А. П. Сумарокова, Н. И. Новикова, Д. И. Фонвизина, И. И. Хемницера и других, во всеуслышанье заговоривших о грабительских нравах российского чиновничества.[1] Личный опыт и подсказанная русской действительностью тема дали возможность драматургу создать, не нарушая правил классицистической поэтики, произведение, отмеченное печатью национального своеобразия и жизненной правдой.

Председателю Гражданской палаты Капнист в своей пьесе присвоил типичную для классицизма фамилию-этикетку. Тем не менее Кривосудов раскрывается перед зрителями во многих «измерениях» — он циничен, нагл, жесток, жаден; ему свойственна и осторожность, и он не глуп. Художественно убедителен, полнокровен и образ его жены Феклы. Это грубая, властная женщина, заставляющая мужа плясать под свою дудку, настоящая хищница, наделенная и чертами крепостницы, которая бьет по щекам служанку и вместе с тем умеет с такими людьми, как Праволов, соблюдать правила хорошего тона. А Прямиков — этот, с первого взгляда, «голубой» герой, ходячая добродетель. И в нем есть черты настоящего характера. Присмотримся хотя бы к тому, с каким темпераментом, горячностью, решительностью наступает Прямиков на Праволова, требуя, чтобы он и не думал о женитьбе на Софье, иначе:

То я тебе божусь, что эту тяжбу нашу
Решу тем, что тебя как черта окарнашу
И по миру пущу без носа, без ушей.
Порука сабля в том, поверь, пожалуй, ей,
Она не шутит ведь. — Ну! помни ж…

(действие 3, явл. 6)

Живость характеров, образы людей, наделенные порою просто реалистическими чертами, — не только это выгодно отличало комедию Капниста от многих пьес классицистической драматургии.

Традиционная фабула классицистической комедии — любовь, преодолевающая препятствия, — отодвинулась у Капниста на задний план, уступая место широко развернутой картине сутяжничества, грабительства. Все обстоятельства дела, мошеннические проделки судейских, подкупы, подчистки в делах, так называемое «заседание» суда — еще не протрезвевших со вчерашнего вечера чиновников, заранее предрешивших дело, — все это происходит на сцене, а не за кулисами.

Как справедливо заметил Д. Д. Благой, Капнист сумел даже классицистическое требование трех единств применить «для придания пьесе большей сатирической остроты. Особенно удачно использовал Капнист требование единства места».[1] В самом деле, то, что в доме председателя Гражданской палаты происходят пьяные оргии, картежная игра и судебные «таинства», усиливает обличительное звучание сатирической пьесы Капниста.

Смелость и оригинальность «Ябеды» заключались прежде всего в изображении злоупотреблений судебного аппарата как типических явлений российской действительности. И эта типичность производила страшное впечатление.

Уже в «Сатире первой» Капнистом был намечен принцип изображения алогизма действительности, чудовищной фантасмагории жизни, где все совершается «наоборот», вопреки логике, истине, правде, здравому смыслу. В «Ябеде» черное предстает как белое, преступления оправдываются, а истина, которую защищает Прямиков, благодаря судейским ухищрениям его врагов выглядит как ложь. Алогичность, противоестественность происходящего становится и художественным приемом изображения действительности. Главный враг Прямикова «ябедник» Праволов превосходно владеет ремеслом «неправду мрачную так чистить, как стекло», и умеет повернуть дело таким образом, что оно, по словам Доброва, «как солнце ясно будь, то будет аки мрак». Праволову помогают в этом все подкупленные им судейские.

Надо сказать, что дикая несообразность происходящего — бессмыслица лишь с точки зрения положительных героев комедии и, конечно, самого автора. Для отрицательных же персонажей ход событий имеет свою железную логику.

Кто является страдающим лицом в комедии? Не только честный воин Прямиков, у которого грабитель и чуть ли не убийца Праволов отнимает имение, но и многие другие честные, живущие в бедности люди, о чем говорят, согласно традициям классицистической поэтики, уже их фамилии — Простин, корнет Скудов, Бедняковы. Против Бедняковых возбуждено дело полковницей Чужхватовой, а исход его заранее предрешен тем, что она приходится внучатной сестрой самому наместнику.