И птицы держатся людского ремесла.Ворона сыру кус когда-то унесла И на́ дуб села. Села,Да только лишь еще ни крошечки не ела.Увидела Лиса во рту у ней кусокИ думает она: «Я дам Вороне сок! Хотя туда не вспряну, Кусочек этот я достану, Дуб сколько ни высок». «Здорово, — говорит Лисица, —Дружок, Воронушка, названая сестрица! Прекрасная ты птица! Какие ноженьки, какой носок,И можно то сказать тебе без лицемерья,Что паче всех ты мер, мой светик, хороша!И попугай ничто перед тобой, душа,Прекраснее стократ твои павлиньих перья!»(Нелестны похвалы приятно нам терпеть).«О, если бы еще умела ты и петь,Так не было б тебе подобной птицы в мире!»Ворона горлышко разинула пошире, Чтоб быти соловьем,«А сыру, — думает, — и после я поем.В сию минуту мне здесь дело не о пире!» Разинула уста И дождалась поста.Чуть видит лишь конец Лисицына хвоста. Хотела петь, не пела, Хотела есть, не ела.Причина та тому, что сыру больше нет.Сыр выпал из роту, — Лисице на обед.
Худые нам стихи нередко здесь родятся.Во северных странах они весьма плодятся,Они потребны; вот они к чему годятся: Чертей из дома выгонять.Не будет никогда чертями там вонять,То правда, и стихи такие пахнут худо,Однако запах сей и истреблять не чудо, Почаще надобно курить,А черт от курева престанет ли дурить?И не боится он явиться и в соломе,Его никто нигде дубиной не побьет,Известно, у него костей и тела нет. В каком-то доме Какой-то Черт орал,И все там комнаты он сажей измарал.К хозяину принес стихи Пиит невкусный,А попросту, стихи принес Пиит прегнусный.Как худы те стихи, толь ими был он горд,А в те часы пришел к хозяину и Черт.Толико писаны стихи его нескладно, Что уж и Черту стало хладно, И тотчас побежал оттоле он Большою рысью вон.На завтра дня того тут были гости те же.Не лучше ль таковых гостей имети реже? Пиит бумагу развернул,А дьявол... в ученого швыркнулИ говорит: «Ты ту ж опять подносишь брагу, Сложи свою бумагу», И вопит он, стеня:«Не мучь, Пиит, не мучь стихами ты меня,Я выйду без того, я выйду вон отсюду И впредь сюда не буду».