Избранные произведения

Коль прянула стрела любви — потом
Не станет осмотрительность щитом.
Ты стены возведешь? Что за нелепость:
От стрел любви не оградит и крепость!
Прекрасные слова напомню вновь:
«Скрыть невозможно мускус и любовь».
Кто мускус и за сто завес упрячет?
Ведь запахом себя он обозначит!
Страшась, что будет к ней судьба глуха,
Свою любовь скрывала Зулейха,
Но и в глазах, и даже в тайной боли
Любовь проглядывала поневоле.
То слезы падали из грустных глаз,
То вместо слез порою кровь лилась,
И с каждой каплей, вызывая жалость,
Всё явственнее тайна выражалась.
Вздыхала Зулейха, горя в огне, —
И вздохи испарялись в вышине.
Стонала Зулейха — и горе крепло,
А сердце превращалось в горстку пепла.
Не ела, не пила — ив краткий срок
Покрылись желтизною розы щек.
Но где бы в мире красный цвет нашел ты,
Чтоб сам собою превратился в желтый?
При виде страшной горести такой
Невольницы утратили покой,
Но так и не могли узнать причины
Внезапного смятенья и кручины.
Одна сказала, став на ложный путь:
«Ее, наверно, сглазил кто-нибудь».
Но кажется другой, что злая сила
На их царевну порчу напустила.
Сказала третья: «Госпожа больна —
Затем что стала жертвой колдуна».
Четвертая сказала задушевно:
«Я думаю, что влюблена царевна.
В кого же? Никого не назову!
Случилось то во сне иль наяву?»
Служанки в трепете, как в лихорадке,
Высказывали разные догадки,
Но в сердце Зулейхи, в ее тайник,
Никто из собеседниц не проник.
За Зулейхой кормилица смотрела,
Что в разных хитростях понаторела.
Ее любовный опыт был богат:
Пути любви изведала стократ.
Поспоривших вчера — мирит сегодня,
Любовникам — служанка или сводня.
Однажды ночью к Зулейхе пришла,
Речь о своих заслугах начала.
Сказала: «Роза в цветнике великих!
Твои шипы — венец для розоликих!
Твоя да не померкнет красота,
Да вечно улыбаются уста!
Меня ты озаряешь, расцветая,
Ты — горлинка, ты — птица золотая.
Я — верности ручей. Ко мне приди:
Ты созревала на моей груди!
Ужели я в беде тебя покину?
Твою отрезала я пуповину,
Как только ты явилась в мир земной,
Тебя омыла розовой водой,
Свивала нежной лаской, песней звонкой,
А сердце было для тебя пеленкой.
О дитятке заботясь дорогом,
Тебя вскормила сладким молоком.
Я ночью колыбель твою качала,
Тебя, как розу, утром украшала.
Всегда в моих объятьях ты спала,
А спали врозь — ты в снах моих была.
Ты выросла, в иной блестя одежде,
Но за тобой смотрела я, как прежде.
Была всегда полезна я тебе —
И ныне соболезную тебе!
Ты — кипарис, но рабскою стопою
Как тень я следовала за тобою.
Сидишь — твоя служанка, я стою.
Ты дремлешь — дрему берегу твою.
Тебе верна я и теперь, как прежде,
Тебе я предана, поверь, как прежде!
Зачем же от меня, как от чужой,
Таишься ты смятенною душой?
Так наконец откройся: что случилось?
Из-за кого ты разума лишилась?
Из-за кого утратила покой?
Давно ли дружишь с горем и тоской?
Ты — роза, почему же пожелтела?
Дыханье почему похолодело?
Ты — солнце, почему же, как луна,
Ты убываешь, горечи полна?
Иль месяц перешел тебе дорогу?
Скажи мне: кто же он? Развей тревогу!
Он ангел, что сияет чистотой?
Но пусть он дух небесный, дух святой —
Пущу я в ход молитвы и заклятья,
И примет он тебя в свои объятья!
Он джинн? В горах живет он иль в лесу?
Тебе его в бутыли принесу!
Он человек? Тогда сломлю преграды,
Ты с ним достигнешь света и отрады!
Кто он такой, отвергший благодать?
Кто не спешит твоим владыкой стать?»
Кормилицы узнав добросердечье,
И хитроумие, и красноречие,
Открыться ей решила госпожа.
Поведала, рыдая и дрожа:
«Увы, как этот клад найти, не знаю:
К сокровищнице я пути не знаю.
Назвать приметы птицы? Далека,
Недостижима вещая Анка!
Но имя той все знают повсеместно,
А имя этой птицы — неизвестно.
Хочу мечтать под бременем скорбей,
Не только имя знать мечты своей!
Хоть имени меня утешат звуки,
Когда его произнесу я в муке!»
Доверилась кормилице вполне,
Поведав ей о странном, чудном сне.
Стал этот сон для мамки пробужденьем,
Стал здравый смысл бороться с наважденьем.
Да, стала способы искать в ту ночь
Кормилица, чтоб Зулейхе помочь.
Но что-нибудь найдешь ли, сам не зная,
Чего ты ищешь? Это блажь пустая!
Достигнуть хочешь цели? Но сперва
Ты поразмысли: цель-то какова?
Но, сновиденья не поняв приметы,
Ей мамка стала подавать советы:
«Проделки дивов этот сон. Пойми:
Им любо насмехаться над людьми,
Чтоб ввергнуть нас в беду — приятно дивам
Являться людям в облике красивом».
Но Зулейха сказала: «Это ложь.
Кто видел, чтобы див был так хорош?
Чтоб красотою ангельской блестело
Из зла и скверны созданное тело?»
А мамка: «Этот сон — обман и зло.
Где ложь, там правда не горит светло.
Бессмыслицу отвергни эту, право,
Я знаю, ты умеешь мыслить здраво».
А Зулейха: «Я победила б страсть,
Но над собою потеряла власть.
В своих поступках я не властна боле,
Я не держу в руках поводья воли.
Тот образ, что живет в душе моей,
Изображенья на скале прочней:
Вода иль ветра быстрого движенье
Наскальное сотрут изображенье».
Замолкла мамка, поняла она,
Что дочь владыки крепко влюблена.
Сказали шаху, что грустит царевна.
Шах выслушал рассказ и глянул гневно.
Но, видя, что ничем нельзя помочь,
Судьбе всецело поручил он дочь.