Избранные произведения

голову, пыль поднимет. Один дефицит сплошной. А мы на это:

«Извольте отчет поглядеть сначала, а кричать потом будете».

Как выволокешь им вот этакую стопочку, да покажешь, они

попрыгают-попрыгают, и сказать нечего. Еще руку пожмут в

благодарность за строгий учет.

– Значит, отчеты влетают в копеечку? – спросил следующий

покупатель, маленький человек без шапки, с поднятым

барашковым воротником.

– А как же не влететь-то?

– Иван Сергеевич, рубля не разменяете? – спросил кассир.

– А у вас-то неужто нет?

– Да нету еще, не набралось ничего, – сказал кассир, с

недоумением отодвигая то один ящик, то другой. – Вот нелегкая

принесла, товару на грош, а хлопот от тебя не оберешься.

Сейчас, подожди тут. Сядь вон на диванчик.

Кассир ушел куда-то.

– Мы-то еще ничего, – сказал продавец, – обороты у нас

пустяковые, а вот какой-нибудь трест возьмите или фабрику, –

вот где дела-то делают!.. Мне знакомый один рассказывал – у

них в тресте девятьсот тысяч один отчет стоил. Вот это я

понимаю. На трех извозчиках везли! Весь баланс их к черту

полетел из-за одного этого отчета. Зато прямо ахнули все: до

самой малейшей мелочи, до десятой доли копейки все выведено.

Вы, конечно, может быть, не интересуетесь этим, но ежели на

знающего человека, на специалиста, то восторгаться только

можно и больше ничего, потому что это – прямо надо сказать –

художник!

– Зря, значит, ни одного шагу не сделано?

347

– Зря-то, может быть, целые версты сделаны, а только вся

суть в том, что все обозначено. Мало того, что весь баланс

сведен, а видно еще каждую копейку с самого ее зарождения,

как она, матушка, шла по всем линиям и по всем инстанциям.

Ведь это – художественное произведение. Если на любителя,

конечно.

– Сколько же времени такой отчет разбирать надо? – спросил

маленький человек.

– Сколько... да нисколько. Нешто его разберешь! Чтобы его

разобрать и проверить в точности, это еще сто тысяч надо. Вот

разбогатеем, тогда, может быть, будем и проверять. А то ведь

это всех своих бухгалтеров да счетоводов на полгода надо

засадить.

– Сдельно бы отдать, – сказал высокий человек.

– Разменял, батюшка? – спросила старушка, когда показался

кассир, считая на ладони деньги.

– Разменял. Получай. Лист этот вон туда передай, а этот

возьми себе.

– Зачем, родимый?

– Для памяти.

– Хорошо, милый, возьму.

– Товару на копейку всего, а уж разговору – не оберешься,–

сказал кассир, бросив деньги в ящик, и недовольно посмотрел

вслед старушке, когда она в своих валенках и платке

поворачивалась в дверях, закрывая их за собой.

– Вам что позволите?

– Мне пачку бумаги и конвертов. Да! Еще перышек копеек на

пять.

– На это хоть не обидно чек писать: с лихвой расход на него

покрыли. А вот такие-то вот, копеешники, прямо по миру

пустят, все соки высосут! Она вот пришла, повертелась, товар

свой ухватила, а того не понимает, что от нее убыток казне.

– А что, при больших отчетах уж небось не смошенничаешь?

– спросил маленький человек.

Продавец, выпятив нижнюю губу, неопределенно пожал

плечами:

– Как сказать... при нашем небольшом деле, когда весь отчет,

скажем, весит не больше десяти фунтов, конечно, обжулить

нельзя. И ежели недобросовестного человека на наше место

посадить, который уж с молоком матери привык хапать, так тот

двух месяцев не просидит – сбежит: копейки не утащишь. Хоть

348

и прибыли не добудешь, но зато и самому попользоваться не

придется. А там, где отчеты на пуды идут, там много свободней.

Иной раз так-то сидят-сидят над проверкой, потеют-потеют и

через три года выведут заключение, что налицо явная растрата.

Сейчас посылают арестовать такого-то. А его уж родные давно

за упокой поминают. Хапнул, поблаженствовал, сколько нужно,

да на тот свет и удрал. Ищи-свищи... И чем больше дело, тем

больше пудовые отчеты любят. И не то чтобы жулики были,

совсем даже наоборот, есть честные до святости,– но художники

своего дела. Ежели бы им запретить писать отчеты, а учитывать

по балансу в две минуты, какой процент прибыли дало

предприятие, так все бы разбежались. Это погибель! Вам счетик

потребуется?

– Нет, я для себя беру.

– А что же, и для себя на память можем написать. Бумагу-то

все равно бросать. Вон какая кипа. Это всего за неделю. А

оправдала ли она себя – это еще вопрос.

– Вам при каждом бы магазине фабричку маленькую

бумажную построить,– сказал маленький человек,– чтобы чеки

эти перерабатывать и опять в дело пускать.

– При каждом – это слишком жирно, а вот объединиться бы в

трест магазина по три,– сказал продавец,– это бы дело!

349

Звезды

I

Грязная осенняя дорога от станции шла по опушке. На

оголенных ветвях висели капли тумана, и мокрый желтый лист

насорился в глубокие колеи.

Туман висел над мокрым полем, и на каждой травинке

озимей держались капельки.