Избранные произведения. I том

Лоулер задумался о перспективе провести это время на корабле в открытом море под обжигающими лучами солнца и иссушающими порывами соленого морского бриза с вяленой рыбой в качестве неизменного корабельного рациона. Две с половиной недели не видеть вокруг ничего, кроме безграничного океана!

Он протянул руку, взял бутылку бренди и налил себе еще один стакан.

— Если и Салимин не примет нас, в запасе имеются Каперам, Шактан и Грейвард… Кстати, на последнем живут мои родственники. Думаю, что-нибудь получится… Но до него потребуется плыть восемь недель.

Восемь недель?! Лоулер попытался представить себе столь длительное путешествие. Помедлив, он произнес:

— Мы нигде не найдем места для размещения семидесяти восьми человек за эти тридцать дней! Ни на Вельмизе, ни на Салимине, ни в каком-либо другом месте.

— Тогда нам придется разделиться на несколько групп…

— Нет! — яростно оборвал его Вальбен с внезапной жесткой решительностью. — Нет!

— Нет? Гм-м…

— Я бы не хотел, чтобы так получилось. Желательно сохранить наше сообщество.

— Ну, а если сие невозможно?

— Мы обязаны найти выход. У нас нет такого права. Нельзя людей, проживших всю жизнь вместе, разбрасывать по этому треклятому океану. Нид, мы ведь одна семья.

— Неужели? Кажется, я никогда не воспринимал жителей нашего острова как единую семью.

— Попробуйте это сделать сейчас.

— Ну, тогда… — произнес Делагард как-то неопределенно. Несколько минут он посидел молча, нахмурившись и перебирая возможные варианты эвакуации. — Полагаю, в крайнем случае мы можем просто прибыть на один из островов, где не живут люди, и попросить у тамошних джилли убежища. Такие вещи случались и раньше.

— Тем двеллерам будет прекрасно известно, что нас вышибли с Сорве «наши» джилли… О причине этого они тоже узнают.

— Возможно, не так уж это и важно. Вы же знаете аборигенов не хуже, чем я, док. Многие из них относятся к нам с большой терпимостью. Для них мы просто еще один пример неисповедимости путей Вселенной, нечто такое, что вынес на их планету бесконечный и загадочный Космос. Они хорошо понимают, сколь пуста трата душевной энергии, чтобы попытаться понять непостижимость Вселенной. Вот почему, как мне кажется, джилли просто и быстро смирились с нашим появлением на их планете.

— Гм… Вероятно, самые мудрые из них так и поступают. Но зато остальные ненавидят и презирают нас и не хотят иметь с нами ничего общего. С какой стати, черт побери, должны двеллеры на каком-то другом острове принимать людей в то время, как джилли с Сорве вышвырнули их как убийц?

— Все будет в порядке, — произнес Делагард с нотками торжественного спокойствия в голосе, внешне никак не прореагировав на то неприятное слово, что употребил Вальбен. Он вертел в руках свой стакан с бренди, не отрывая от него глаз. — Мы поплывем на Вельмизе… А может, на Салимин или на Грейвард… В конце концов, в любое новое, абсолютно новое, место и высадимся там все вместе! Вот тогда и начнется жизнь… Я уже подумал об этом и обо всем позабочусь. Можете на меня положиться.

— У вас хватит кораблей, чтобы разместить население Сорве?

— Так… Шесть судов… По тринадцать человек на каждое… Не беспокойтесь, док. Лучше выпейте еще стаканчик.

— Мне достаточно.

— Не станете возражать, если я пропущу еще один?

— Как вам будет угодно.

Делагард расхохотался. Он пьянел на глазах. Нид взял глобус и погладил его, словно женскую грудь, а затем осторожно поставил на место в шкафу.

Бутылка с бренди почти опустела, и захмелевший судовладелец вынул откуда-то еще одну и налил себе стакан. Расплескав спиртное по столу, Нид рассмеялся и заговорил, тяжело ворочая языком.

— Я могу вас заверить в одном, док… Вывернусь наизнанку, но найду новый остров для нас и доставлю туда всех жителей Сорве живыми и здоровыми! Вы мне верите, док?

— Да, да, конечно.

— А вы можете мне простить то, что я сделал с теми ныряльщиками? — плаксиво поинтересовался Делагард.

— Конечно, конечно…

— Вы — лжец! Вы же ненавидите меня всей душой!

— Да ладно, кончайте, Нид. Что сделано — то сделано. Теперь нам придется жить с этим…

— Вы изъясняетесь, как настоящий философ. Ну, выпейте еще!

— Хорошо, давайте.

— И еще чуточку для старого доброго Нида Делагарда. Почему бы и нет? Еще чуточку для старого доброго Делагарда… Вот, Нид… Ну, спасибо… Большое спасибо. Черт возьми, неплохая выпивка! Неплохая… выпивка… — Владелец верфи зевнул. У него закрылись глаза, голова стала клониться все ниже к столу. — Неплохая выпивка… — еще раз промямлил он, вновь зевнул, тихо икнул и — заснул.

Лоулер допил свой бренди и покинул дом опьяневшего Делагарда.

На улице стояла полнейшая тишина, лишь от залива доносился едва слышимый шум волн, но Вальбен уже настолько привык к нему, что не замечал. До рассвета оставалось примерно часа два. Над головой у него пылал Крест, прорезая темный небосвод от края до края, словно удерживая весь мир Гидроса от распада.

Мысли Лоулера в эту минуту обрели редкую кристальную ясность. Он почти физически ощутил работу своего мозга.

Неожиданно он понял, что вовсе не против покинуть Сорве.

Сама мысль просто поразила Вальбена.