Избранные произведения. I том

Вальбен с каким-то дьявольским нетерпением ждал, когда массы воды проломят обшивку корабля. Смерть будет быстрой. Поток ударит в грудь, и от этого кровь устремится к мозгу — через секунду он потеряет сознание и никогда не узнает, как завершится вся эта история, как медленно и плавно будет опускаться судно в сумрачные глубины океана, как с хрустом начнут распадаться боковины корпуса, как отовсюду появятся загадочные и любопытные глубоководные существа, которые поначалу станут созерцать происходящее, словно сосредоточенно размышляя, а затем приблизятся, чтобы приступить к своей трапезе.

Но ничего не случилось. Они продолжали свое плавание вне времени и пространства, в тишине и безмолвии. Неожиданно Лоулеру в голову пришла мысль, что все уже погибли — и он сам в том числе — и теперь началась загробная жизнь, жизнь, в которую сам никогда не мог поверить. Вальбен рассмеялся и оглянулся по сторонам, надеясь отыскать отца Квиллана и задать ему вопрос: «Таким ли вы все это представляли? Бесконечное и медленное скольжение? А вы продолжаете лежать в том же месте, где настигла вас смерть, причем в полном сознании? И вас окружает невероятная, прямо-таки немыслимая тишина?»

Лоулер улыбнулся и в душе посмеялся над собственной глупостью. Жизнь после смерти не может быть простым продолжением этой жизни. «Это все еще длится мое настоящее, реальное, существование, — подумал Вальбен. — Вот мои ноги… Вот руки с заживающими ссадинами на ладонях… А вот и звук моего собственного движения и дыхания… Я все еще жив! Корабль продолжает плыть… Значит, Большая Волна ушла? Ушла? Ушла!»

— Вэл? — позвал его чей-то голос. — Вэл, с тобой все в порядке?

— Сандира?

Она подползла к нему по узкому проходу, теперь загроможденному всякими вещами, свалившимися со своих мест. Тейн выглядела страшно бледной. Казалось, ее оглушило. В глазах застыло странное выражение. Лоулер пошевелился, сбросил с груди откуда-то упавшую на него планку и стал выбираться из своего тесного укрытия. Они встретились на полпути.

— Господи! — воскликнула Сандира. — Боже мой!

Она заплакала. Лоулер протянул к ней руку и вдруг понял, что тоже плачет. Они держали друг друга в объятиях и тихо рыдали в зловеще ирреальной тишине.

Открыли один из люков, и луч света проник в трюм. Держась за руки, Сандира и Вальбен вышли наверх.

Корабль продолжал плыть, будто ничего не случилось. Палуба была влажной и сверкала, как никогда раньше. Казалось, целая армия матросов драила ее в течение миллиона лет. Все на месте: и рулевая рубка, и нактоуз, и капитанский мостик, и ют… Удивительно, но мачты тоже остались в своих гнездах, хотя на передней и отвалилась одна из рей.

Кинверсон уже стоял на палубе у своих рыболовных снастей, Делагард находился на носу. Он стоял неподвижно, неуклюже вывернув ступни ног, еще не придя в себя от пережитого, словно врос в палубу. Создавалось впечатление, что Нид вообще не сходил с этого места все то время, пока корабль несла Большая Волна. Рядом с ним, у правого борта, застыл Оньос Фелк, такой же неподвижный и оглушенный всем произошедшим, как и капитан.

Один за другим люди выбирались из своих укрытий: Нейяна Гольгхоз, Данн Хендерс, Лео Мартелло, Тила Браун… Затем появился Гхаркид, немного прихрамывая, по-видимому, из-за какого-то несчастного случая в трюме; за ним шли Лис Никлаус и отец Квиллан. Передвигались они с предельной осторожностью, шаркая ногами, словно старцы или лунатики. Отсутствовал только Даг Тарп. Вальбен решил, что он остался в трюме и сейчас пытается наладить радиосвязь с другими кораблями. С другими кораблями? Но их нигде не видно.

— Посмотри, как тихо вокруг, — почему-то шепотом произнесла Сандира.

— Да, тихо… И пусто.

Действительно, все выглядело, как в первый день творения. Во всех направлениях простиралось совершенно безликое море, серо-голубое и спокойное. Ни волны, ни ряби, ни пены — спокойное плоское ничто. Большая Волна лишила его всей энергии.

Небо тоже выглядело гладким, серым и почти пустым. Где-то далеко на западе виднелось одно-единственное низко повисшее облачко; за него опускалось солнце. Бледный свет струился из-за горизонта. От шторма, предшествовавшего Большой Волне, не осталось и следа, так же, как и от самой Волны.

А где же другие корабли? Другие… корабли?

Лоулер медленно мерил шагами палубу, пытаясь хоть где-то на поверхности моря отыскать какие-нибудь следы остальных судов: плавающие бревна, обломки мачт, обрывки парусов и одежды, даже, может быть, тонущих людей. Но нигде ничего и никого…

Только не стоит беспокоиться. В тот раз, после трехдневного шторма, кораблей тоже не было видно: флот разбросало ветром, и в течение нескольких часов его пришлось собирать. А вдруг сейчас все обстоит иначе?

— А вот и Даг, — пробормотала Сандира. — Боже мой, взгляни на его лицо.

Радист вылезал из заднего люка с потерянным видом: бледный, осунувшийся, с отсутствующим взглядом, отвисшей челюстью, безвольно болтающимися руками, весь поникший и ссутулившийся.

Делагард, мгновенно выйдя из оцепенения, повернулся на сто восемьдесят градусов и выпалил: