Избранные произведения. I том

— Карл-Гейнрих, — оказавшись рядом с ней, представился он, от всей души надеясь, что это у него получилось с развязной, естественной легкостью. — Помнишь? В магазинчике на Старе Място. Боргманн, Карл-Гейнрих Боргманн. Я показывал тебе, как подключать к имплантату информационный стержень, — он говорил по-английски, как почти все пражане моложе двадцати пяти лет.

— Магазинчик? — с сомнением в голосе повторила она. — Старе Място?

Он с надеждой смотрел на нее. Барбара была на два сантиметра выше него, и он чувствовал себя таким коренастым, таким грубым, таким вульгарным по сравнению с ее утонченной, излучающей свет красотой.

— Это было в августе. И мы долго разговаривали с тобой. — Последнее не совсем соответствовало действительности. Их разговор длился около трех минут. — Психология Пришельцев в предположительном восприятии Кафки… и все такое. Ты высказывала очень интересные мысли. Я рад, что снова с тобой встретился. Я все время хотел этого. — Слова выплескивались из него неудержимо, словно водопад. — Могу я угостить тебя кофе? И рассказать о кое-каких забавных компьютерных штучках, над которыми сейчас работаю.

— Прошу прощения, — ответила она и улыбнулась, почти застенчиво, явно все еще сбитая с толку. — Боюсь, я не помню… Послушай, мне нужно идти, у меня назначена здесь встреча с друзьями из университета…

Смелее, неумолимо приказал он себе. И облизнул губы.

— То, что я придумал, видишь ли, позволяет напрямую подключиться к компьютерам Пришельцев. Я могу проникнуть в их линии связи! — Он и сам был ошеломлен, услышав это заявление, такое фантастическое, такое неправдоподобное. И все же взмахнул рукой в направлении реки и возвышающегося за ней, неясно вырисовывающегося огромного средневекового Пражского Града с собором Святого Вита, где находилась штаб-квартира Пришельцев. — Это ведь из ряда вон, верно? Первое прямое проникновение в их систему. Я умираю от желания рассказать кому-нибудь об этом и буду счастлив, если ты… если мы… ты и я… если мы сможем… — теперь он уже просто лепетал и сам осознавал это.

Во взгляде ее глаз цвета морской волны он прочел, насколько она далека от него, и это окончательно лишило его мужества.

— Мне очень жаль. Прости, но друзья уже заждались. Она была не только выше него, но и старше на год или два. И так же прекрасна и недостижима, как кольца Сатурна.

Он хотел сказать: «Послушай, я знаю все о твоем теле, форме твоих грудей и размере твоих сосков, знаю, что внизу у тебя волосы темные, а не светлые, и что слева на животе у тебя коричневая родинка, и, по-моему, ты изумительно красива, и если ты только позволишь мне раздеть тебя и прикоснуться к тебе, я буду всю жизнь поклоняться тебе как богине…»

Но Карл-Гейнрих не сказал ничего из этого, не произнес ни слова вообще. Он просто немо застыл на месте, глядя на нее с таким обожанием, словно она и впрямь была богиней — Афродитой, Астартой, Иштар. Она одарила его еще одной грустной, немного растерянной улыбкой, и отвернулась от него, и вошла в кофейню, оставив его в одиночестве, с пылающими щеками и открытым ртом, словно у рыбы, вытащенной из воды.

Его переполняли шок и ярость, хотя в глубине души он не удивился, что она отвергла его. И еще он чувствовал огромную печаль. Но одновременно и облегчение. Она была слишком прекрасна для него: холодный бледный огонь, который мог испепелить, если подойти к нему слишком близко. Это было величайшей глупостью с его стороны — мечтать о том, чтобы она вошла в кофейню с ним вместе. Даже охваченный безрассудной жаждой желания, он понимал, что, если бы это произошло, все рухнуло бы окончательно и бесповоротно.

В красивых девушках есть что-то пугающее. И страшно влекущее. Да, именно влекущее, Почему, однако, у него всегда все заканчивается именно так?

Порыв ветра со снегом промчался по скверу и обрушился на него. Вздрогнув, он побрел на север, утопая в горькой жалости к себе. Без всякой цели, ничего не замечая, он прошел по Мелантричова и углубился в лабиринт маленьких, вымощенных булыжником улочек, ведущих к реке. Через десять минут он уже стоял на мосту Чарльза, глядя на мрачную громаду возвышающегося на противоположном берегу Пражского Града.

Теперь, когда там обосновались Пришельцы, прожекторы больше не освещали замок, но что-то огромное и темное, возвышаясь над холмом, затмевало звезды в западной части неба.

Вся прилегающая к замку область теперь была недоступна, не только собор, но и музеи, и дворики, и старый королевский дворец, и сады, и все остальное, что когда-то делало это место таким привлекательным для туристов. Но теперь, конечно, никаких туристов в Праге не бывает. Карл-Гейнрих представил себе, как огромные чужеземцы, занятые своими непостижимыми делами, ходят внутри собора. С некоторым изумлением он вспомнил о похвальбе, так неожиданно сорвавшейся с его губ. «То, что я придумал, видишь ли, позволяет напрямую подключиться к компьютерам Пришельцев. Я могу проникнуть в их линии связи!» Конечно, в этом не было ни слова правды. Но интересно, возможно ли вообще такое, подумал он? Возможно ли? Возможно ли?