Избранные произведения. I том

Что же, в таком случае, происходило? Полковник и его спутники стояли бок о бок в благоговейном молчании перед двумя неземными великанами, и это длилось долго, неопределенно долго, и на протяжении всего этого времени, казалось, ничего не происходило. А потом, постепенно, каждый из трех человек почувствовал себя так, точно стал съеживаться внутри, испытывая мучительное ощущение уменьшения, а потом и полного обесценивания чувства собственной важности, которое он усердно культивировал в себе в течение всей жизни, пока тяжко трудился, учился и делал все прочее, что было ему предназначено. Рядом с этими фантастическими гигантами Полковник почувствовал себя карликом, и не только в физическом смысле. И ощущение было таким, как будто из него выкачали все силы, а сам он съежился и усох. Уменьшился во всех смыслах.

Как будто он снова стал ребенком и стоял перед огромными, суровыми, непостижимыми, всемогущими и совершенно определенно нелюбящими родителями. Полковник чувствовал себя полностью раздавленным. Он был ничем. Он был никем.

Именно это переживание получило название Прикосновения у тех, кто испытал его. Оно состояло в безмолвном телепатическом проникновении разума Пришельцев в человеческое сознание.

Впоследствии Полковник спрашивал себя: неужели Пришельцы действительно намеревались так унизить своих гостей? Может быть, именно это и было единственной целью встречи: утверждение своего превосходства? С другой стороны, этот факт и без того уже ни у кого не вызывал сомнений. Зачем нужно было еще раз напоминать об этом, да еще и таким способом? Стоило ли вдалбливать это людям, которые знали, что Пришельцы сумели за одну ночь захватить мир, даже не пошевелив щупальцем? Нет, похоже, угнетающий эффект этой встречи был всего лишь ее побочным, хотя и совершенно неизбежным следствием: Пришельцы были тем, кем были, и люди были тем, кем были, и, стоя перед ними, люди неминуемо должны были почувствовать себя чем-то вроде малозначащего побочного продукта — так велика была несоразмерность между теми и другими с точки зрения могущества и способности выполнять поставленные задачи. Скорее всего, решил Полковник, они вовсе не стремились к тому, чтобы после этой встречи мы чувствовали себя настолько погано.

Вслед за Прикосновением, как Полковника предупреждали, обычно следовало Подталкивание. Своего рода ментальный нажим, оказываемый сознанием Пришельца на человеческое с целью добиться чего-то такого, что Пришельцу требовалось.

Так оно и произошло. Делегаты Калифорнийской Армии Освобождения стали объектами Подталкивания.

Полковник ощутил что-то… он не мог точно сказать, что, но несомненно почувствовал это, почувствовал именно как легкий толчок, нет, не совсем так. Как будто его притянули к себе, а вслед за тем мягко, но решительно подтолкнули, он не понял куда, — и потом все исчезло. Нахлынуло и ушло, прекратилось. Но в тот краткий миг, пока это нечто имело место, его цель оказалась достигнута. Полковник понял это совершенно отчетливо. Никаких сомнений, все они уже стали не теми, кем были до этого. И еще он понял, что весь смысл встречи сводился именно к Подталкиванию, последовавшему за Прикосновением. Это была встреча разумов, в самом буквальном смысле, но делегатов Земли она не очень удовлетворила. Не было ни каких-либо дискуссий, ни обмена заявлениями, ни обсуждения целей и намерений и, уж конечно, никаких переговоров. Заседание закончилось, практически не начавшись. Такое, по крайней мере, осталось впечатление у Полковника.

Потом опять последовал как бы бессодержательный отрезок времени, без каких-либо определенных событий, еще один период пустоты, когда не только ничего не происходило, но они даже не отдавали себе в этом отчета; и вдруг оказалось, что Полковник, Леопардс и Макавой снова стоят за пределами корабля, пошатываясь, словно пьяные, но постепенно приходят в себя.

Некоторое время никто не произносил ни слова. У них даже не возникало желания говорить — или такая возможность отсутствовала?

— Ну и ну! — только и смог произнести в конце концов Леопардс.

Это незамысловатое восклицание, однако, несло в себе глубокий смысл.

— Ну, теперь мы знаем, — произнес Карлайл-Макавой, и вслед за ним то же самое повторил Леопардс.

— Да, теперь мы знаем, это точно, — эхом отозвался Полковник.

Ему почему-то трудно было смотреть им в глаза; и они тоже глядели куда угодно, только не на него. Но потом все вдруг объединились в каком-то порыве, точно уцелевшие после катастрофы, кем они, по существу, и были; положили друг другу руки на плечи — плотный низенький Леопардс в середине, а двое более высоких мужчин по бокам — и так, кренясь, пошатываясь и посмеиваясь, пошли, словно какое-то невообразимое шестиногое создание, по бесплодному коричневому полю к автомобилю, который ждал их за пределами территории Пришельцев.