Избранные произведения. I том

Слова Рона, словно разрезы скальпеля, обнажали идиотскую горячность молодого лидера; все происходило в точности так, как Энсон опасался, ожидал и надеялся. У него запылали щеки. Чувствуя, что головная боль возвращается, он по-прежнему неотступно смотрел на отца и наконец заговорил, ясно ощущая неубедительность собственных аргументов.

— На протяжении нескольких недель давление внутри меня нарастает, па. Такое чувство, словно я слишком долго удерживаю Тони и тем самым допускаю, чтобы мир оказался на грани краха. В голове точно молоты бьют. Я и сейчас ощущаю именно это.

— Прими таблетку аспирина, а лучше две. У нас еще много осталось.

Энсон отпрянул, словно его ударили. Рон, похоже, не заметил этого. На его лице снова промелькнула та же странная улыбка.

— Послушай, Энсон, Пришельцы здесь уже сорок лет, и все это время мы сдерживаем себя. Если не считать той самоубийственной лазерной атаки еще до твоего рождения, результатом которой стал Великий Мор, и уникального, скорее всего неповторимого, нападения Халида, за все это время мы им даже пальцем не пригрозили. Твой дед состарился и умер, слишком хорошо понимая, что глупо пытаться предпринимать какие бы то ни было враждебные действия, не зная точно, к чему они приведут. Твой дядя Энс десятилетие за десятилетием маялся на этой горе, спиваясь по той же самой причине! По-моему, мне неплохо удавалось держать все в руках, но я тоже не предпринимал никаких действий и не осмеливался даже мечтать о том, чтобы увидеть изгнание Пришельцев еще при жизни. Мы все получали здесь маленькие уроки терпения, каждый на свой лад. Тебе сколько — тридцать пять?

— Тридцать четыре.

— Тридцать четыре. В этом возрасте уже пора бы научиться сохранять самообладание.

— Не думаю, что я теряю самообладание. Просто боюсь, что обучение Тони пропадет зря, если мы продержим его слишком долго. Мы подключили его к этому проекту семь лет назад. Больше он уже ничему не научится.

— Ну, прекрасно. Значит, завтра прямо с утра отправляй его в Эл-Эй с пистолетом у каждого бедра и поясом, набитым гранатами. Пусть он подойдет к первому встречному Пришельцу и спросит: «Извините, сэр, но не сообщите ли вы мне адрес Главного?» Так ты себе это представляешь? Если не знаешь, где цель, как можно бросать бомбу?

— Все это для меня не новость.

— И все же ты хочешь отправить его? Тони твой брат. Вроде бы у тебя их не так уж много. Ты так жаждешь, чтобы его поскорее убили?

— Он Кармайкл, па. И с самого начала понимал, насколько это рискованно.

Рон застонал.

— Кармайкл! Кармайкл! Бог мой, Энсон, я что, должен выслушивать это дерьмо до конца своих дней? Что значит быть Кармайклом, объясни-ка? Осуждать родных детей, как Полковник, и на годы вышвыривать их из своей жизни? Изломать себя напрочь ради непонятно какого идеала, просто перечеркнуть собственную личность, утопить ее в вине, вместо того чтобы жить в мире с самим собой, — как Энс? Или кончить так, как брат Полковника Майк, — может быть, единственный, кто оказался способен подняться над стереотипами поведения нашей семьи, и все же погибший героической смертью в тот день, когда приземлились Пришельцы? В твоем понимании быть Кармайклом для Тони означает, что он должен плясать от радости, зная, что его ожидает неминуемая смерть во время выполнения какой-то безумной миссии только потому, что его угораздило родиться в семье, помешанной на фанатической дисциплинированности и необходимости развивать бурную деятельность, даже не сообразуясь с логикой?

Энсон в ужасе смотрел на отца. Что-что, а подобные речи он никак не ожидал услышать, и они обрушились на него с ошеломляющей силой. Рон покраснел, его буквально трясло от негодования. Спустя некоторое время он, однако, немного успокоился. И снова улыбнулся той же непонятной улыбкой.

— Ну, ну, ну, старик бредит, произнося напыщенные речи, а ты слушаешь. Это все пустая болтовня… Ладно, вот что я тебе еще скажу, Энсон. Я знаю, ты жаждешь стать полководцем, возглавившим победоносное наступление на ужасных захватчиков. Мы все этого хотели, но, может быть, ты действительно осуществишь свою мечту. Только не губи Тони зря, не торопись. Обещаешь? Потерпи, по крайней мере, до тех пор, пока не появятся более-менее достоверные сведения насчет местопребывания Главного. Стив и Энди ведь работают в этом направлении?

— Стив занимается этим, да. И Энди время от времени помогает ему — когда ему в голову взбредет. Оба они в большой степени уверены, что Главный находится в Эл-Эй, скорее всего в деловой части города, но точнее сказать не могут. А теперь Стив говорит, что он наткнулся на что-то важное, но уперся в стену, и что только Энди смог бы взломать ее. Но Энди ушел.

— Ушел?

— Удрал куда-то этой ночью. Вроде бы сделал Ла-Ла ребенка и не хочет оставаться тут.

— Скверный маленький поганец!

— Мы попытаемся найти его и притащить обратно. Но никто даже понятия не имеет, куда он мог отправиться.