Избранные произведения. I том

— Скажу, что, пока он нам нужен, мы должны караулить его, как ястреб свою добычу.

— Ага, ты тоже так считаешь! — с победоносным видом воскликнул Энсон. — Караулить, как ястреб свою добычу! Ну, Фрэнк так и делает, прямо сейчас, если уж на то пошло. Мартин и Джеймс по очереди будут сменять его, по восемь часов каждый. Думаю, этого хватит? Стив, сколько уйдет времени, чтобы установить точное местонахождение Главного?

— Сколько уйдет, столько и уйдет. Это у нас на первом месте.

— Успокойся. Я просто хочу иметь хотя бы общее представление о сроках.

— Ну, ничем тебе помочь не могу, — на лице Стива застыла недовольная гримаса. — И мне не кажется, что круглосуточная охрана создаст у Энди мотивацию к тому, чтобы помогать нам. Но раз ты так решил… Может, он станет сотрудничать с нами и в этих условиях. Хотелось бы думать, что так и будет… А что мы предпримем в отношении Главного, как только раздобудем нужную информацию?

— То же, что и прежде. Только на этот раз, надеюсь, все будет гораздо лучше… Привет, Синди.

Она как раз в этот момент вошла в комнату, пересекла ее с полной достоинства фацией хрупкой старой женщины и села рядом с Марком. Как обычно, глаза у нее сияли, голова была гордо поднята, вид безмятежный.

— Мы как раз говорили о нападении на Главного, — продолжал Энсон. — Я только что сказал Стиву, что считаю нужным действовать точно так же, как в первый раз, — послать кого-то установить бомбу на здании, где они держат Главного. Или даже внутри его, если удастся. Энди обеспечит нас не только информацией о точном местонахождении Главного, но и компьютерными паролями, необходимыми для того, чтобы охрана Пришельцев пропустила нашего человека.

— Ты уже наметил кого-то для выполнения этого задания, Энсон? — спросил Марк.

— Да. Да. Это сделает мой сын Фрэнк.

До этого момента Энсон никому не говорил о принятом решении, даже самому Фрэнку. Реакция последовала незамедлительно. Общий гвалт и суматоха, все заговорили одновременно, на повышенных тонах, страстно жестикулируя. Взгляд Энсона упал на Синди. Посреди всего этого хаоса она сидела совершенно прямо, с застывшим на морщинистом лице жестким, угрюмым выражением, словно мумия какого-нибудь древнего фараона, и пристально смотрела на Энсона с таким сердитым, даже злобным видом, что он почти физически ощутил давящую силу ее взгляда.

— Нет, — ее глубокий, холодный голос рассек шум, словно взмах кинжала. — Только не Фрэнк. Даже и не думай посылать Фрэнка, Энсон.

В комнате мгновенно стало тихо. В конце концов Энсон обрел способность говорить и спросил:

— В чем ты видишь проблему, Синди?

— Пять лет назад ты послал на смерть своего единственного брата, а теперь хочешь послать сына? И не говори мне, что у тебя в запасе еще трое. Нет, Энсон, нет, мы не допустим, чтобы ты рисковал жизнью Фрэнка.

Губы Энсона вытянулись в прямую, тонкую линию.

— Какой риск, о чем ты? Мы учтем все ошибки, допущенные в прошлый раз. И не станем повторять их.

— Откуда такая уверенность?

— Мы примем все меры предосторожности. Неужели ты сомневаешься, что я сделаю все возможное, чтобы Фрэнк вернулся целым и невредимым? Но это война, Синди. Риск неизбежен. Так же как и жертвы.

Но она была неумолима.

— Ты уже принес одну жертву — Тони. Второй никто от тебя не требует. К чему эта безумная демонстрация твоего невероятного мужества? Думаешь, мы не понимаем, как дорого обошлась тебе гибель Тони? И еще, Энсон. Фрэнк — наша надежда на будущее, представитель поколения, которое сменит вас на посту руководителей. Ты понимаешь это, да и все остальные тоже. Он не должен погибнуть зря. Пусть даже всего один шанс из десяти, что он не вернется обратно, но и это слишком много… Кроме того, на ранчо есть человек, гораздо лучше подходящий для выполнения этой задачи.

— Кто? — почти выкрикнул Энсон. — Ты? Я? Или, может быть, Энди?

— Поговори с Халидом, — ответила Синди. — Он знает того, кто лучше всех справится с этим делом.

— Кто это? — чувствовалось, что Энсон сильно озадачен. — Скажи мне. Кто?

— Поговори с Халидом, — повторила она.

— Я хочу получить гарантии, что будут приняты все возможные меры предосторожности, — сказал Халид. — Он мой старший сын, и его жизнь для меня священна.

Он стоял перед ними, прямой, точно солдат на плацу, спокойный, прекрасно владеющий собой; возникало ощущение, будто командует здесь он, а не Энсон. Только в самый первый момент, на входе в комнату, Халид испытал мимолетное чувство неловкости — когда увидел такое большое собрание; словно судебное заседание с Энсоном в роли верховного судьи. Но он быстро справился с собой, и теперь его снова окружала обычная аура сверхъестественного спокойствия.