Избранные произведения. I том

Все еще говоря, Клуфман ощутил легкий укол в мясистую часть левого бедра. Успокоительное. Должно быть, он слишком возбудился. Автоматическая следящая система поддерживала химическими средствами его разбухшие артерии, наполняя кровеносную систему полезными ферментами. Он мог бы и не допускать этого. Сознательным усилием воли он принялся успокаивать себя.

Джакомин озабоченно глядел на своего господина.

Когда Клуфман наконец совсем успокоился, Джакомин добавил:

— Это все, что я хотел сообщить вам, сэр. Я передам исполнителям ваши распоряжения.

— Да. И известите программистов Дантона. Все, что проходит через его ведомство, должно иметь точно такой же характер. Вопрос этот настолько важен, что здесь не должно быть никаких упущений. Сам не пойму, как это я умудрился сразу не предугадать возможные осложнения.

Джакомин отправился к выходу, осторожно обходя ванну, прочь из этой слегка влажной атмосферы не проветриваемого помещения. Клуфман с неудовольствием глядел на зеленые экраны и думал о том, что его следовало предостеречь заранее. Это было работой лиц второго разряда заблаговременно предугадывать все волчьи ямы на его пути. Им давно следовало знать обо всех сложностях проблемы прыгунов, ведь они должны были начать беспокоиться об этом еще начиная с восемьдесят третьего года.

Почему же они этого не сделали?

Клуфман простил себе то, что недооценил трудности задачи. А вот другим не мешало бы понизить разряд.

Вслух он произнес:

— А представим себе, что могло бы случиться, если бы кто-нибудь вмешался в действия зарегистрированных прыгунов. Не допустив этих чокнутых в прошлое, можно весь современный мир вывернуть шиворот-навыворот!

Хирурги ничего не ответили. За дерзость говорить с Клуфманом о чем-либо, кроме профессиональных вопросов, можно было поплатиться разрядом. Они закрыли грудную клетку и ввели оживляющие средства. Тотчас же началось вживление нового легкого. Температура питательной ванны начала понижаться, автоматические регуляторы подготавливали Клуфмана к состоянию независимой подвижности.

Он был потрясен. Это не было послеоперационным шоком — такого не могло быть. Его потрясла опасность, которой чудом удалось избежать.

Вмешательство в прошлое!!! Извлечение прыгунов из временной матрицы!

Предположим, подумал он раздраженно, какой-нибудь бюрократ седьмого или девятого разряда выскочил вперед по собственной инициативе, пытаясь добиться быстрого повышения решительными действиями, помешал отправиться в прошлое нескольким известным ныне прыгунам, тем самым нарушил все причинно-временные связи и безвозвратно изменил прошлое.

«Тогда все, — подумал Клуфман, — могло быть совершенно иначе. Я мог бы стать привратником, техником, продавцом таблеток от головной боли.

Возможно, я даже никогда не родился бы. Или имел седьмой разряд, а Дантон существовал бы на самом деле и находился на самом верху власти. Или могла бы наступить полная анархия, без всяких намеков на Верховное Правление.

Все что угодно… Мир мог бы стать совершенно иным. Трансформация подкралась бы, как вор в ночи, и перемену прошлого, естественно, никто не заметил бы. Поэтому я никогда и не узнал бы о перемене своего статуса.

Возможно, уже произошло несколько таких изменений».

Возможно ли это?

Не расстроены ли уже намерения двух-трех прыгунов, бегство которых зафиксировал какой-нибудь чересчур усердный служащий? И не произошли ли уже фундаментальные изменения в прошлом, лет пятьсот тому назад, изменения, которые никогда уже не будут обнаружены? На Клуфмана внезапно нахлынуло мучительное чувство нестабильности Вселенной. Вот он живет на глубине шестисот метров под землей, в самом фундаменте цивилизации, ибо Верховное Правление всегда занимало самый нижний ярус, и вот уже десятки лет располагает такой неограниченной властью, о которой даже мечтать не смели ни Аттила, ни Чингис-хан, ни Наполеон, ни Гитлер, и тем не менее чувствует, как обрываются уходящие в далекое прошлое корни. Ему стало не по себе от этого ощущения. Какой-то безликий служака, простой мелкий исполнитель мог одной-единственной ошибкой все уничтожить, а Клуфман не в силах предотвратить беду. Вполне возможно, что так оно уже и случилось.

«Мне не следовало впутываться в эту затею с прыгунами», — подумал Клуфман.

Но Клуфман понял, что не зря упорствовал в своих заблуждениях. Он правильно поступил, но сделал это небрежно, не учел всех возможных опасностей. Прежде чем натравить своих подчиненных на проводника перебежчиков, ему следовало бы отдать твердый приказ не вмешиваться в прошлое. Он задрожал при мысли о том, что сам сделал себя уязвимым. В любое время с 2486 года все его здание власти, с таким трудом возведенное за многие годы, могло быть уничтожено слепым рвением мелкого чиновника.

Уколы десятка автоматических шприцев напомнили ему, что он снова теряет самообладание.

— Пришлите ко мне Джакомина! — приказал он.