Избранные произведения. I том

— Герцог хотел бы посоветовать кое-что еще. — Сам герцог Анри даже не подозревал о якобы своих советах, однако правила хорошего тона требовали, чтобы Пьер ссылался на своего господина-вельможу. — Он предлагает выкатить пушки. Если расположить их на Гревской площади, эти пушки защитят ратушу. Или можно поставить их где-нибудь в другом месте.

Или направить на орду протестантов, мысленно добавил Пьер.

Король кивнул.

— Так и сделаем. Герцог де Гиз — достойный военачальник и прекрасно разбирается в правилах войны. Передайте ему мою благодарность.

Пьер низко поклонился.

Екатерина сказала Карлу:

— Нужно позвать городского старшину.

Несомненно, она полагала, что эта задержка позволит ей спокойно обдумать услышанное и обнаружить возможный подвох.

Но Пьер отнюдь не намеревался дарить ей такую возможность.

— Ваше величество, я осмелился заблаговременно привести старшину во дворец. Он ждет ваших распоряжений снаружи.

— Молодец! — похвалил Карл. — Пусть зайдет.

Ввели ле Шаррона, который тут же согнулся в глубоком поклоне, заробев в монаршем присутствии.

Пьер с молчаливого согласия короля изложил старшине все обстоятельства дела и распорядился принять необходимые меры. Он отчасти опасался, что Карл — а скорее Екатерина — может передумать, но король и его мать лишь благосклонно кивали. По виду Екатерины можно было подумать, что она не совсем уверена в бескорыстии побуждений герцога де Гиза, будто бы обеспокоенного исключительно стремлением защитить себя и не допустить мятежа, но, похоже, королева-мать пока не отыскала никакой двуличности в предложениях Пьера — и потому не возражала.

Ле Шаррон велеречиво поблагодарил короля за оказанную высокую честь и поклялся выполнить распоряжения его величества в наиполнейшей мере. После чего их с Пьером отпустили. Кланяясь и пятясь к выходу, Пьер едва верил успеху собственной сумасбродной затеи и ждал, что Екатерина вот-вот спохватится и велит ему вернуться. Но он очутился снаружи, двери приемной залы закрылись, и стало понятно, что сделан еще один шаг к победе.

Вместе с ле Шарроном Пьер прошел через гардеробную и сторожевую и спустился по лестнице.

Выйдя во двор, где их поджидал Бирон с лошадьми, они увидели, что на улице окончательно стемнело.

Прежде чем расстаться с ле Шарроном, следовало скормить тому очередную ложь.

— Король забыл кое о чем упомянуть, — сказал Пьер.

У бывалого придворного эта фраза мгновенно вызвала бы подозрение, но ле Шаррон был настолько поражен очевидной близостью Пьера к его величеству, что выказал горячее желание услужить государю чем только возможно.

— Если жизни короля будет угрожать опасность, колокол на церкви Сен-Жермен-Л’Оксерруа станет звонить непрерывно. Другие церкви, где служат заслуживающие доверия католики, подхватят этот набат по всему Парижу. Для вас это будет знак, что гугеноты восстали против короля, и вы должны напасть на них.

— Неужто такое и вправду может быть? — опешил ле Шаррон.

— Более того, это может случиться уже сегодня, так что будьте наготове.

Старшине попросту не пришло в голову усомниться в словах Пьера. Он принял это предупреждение за чистую монету.

— Клянусь, мсье.

Пьер достал из своего седельного мешка книгу в черном переплете и вырвал из нее страницы с именами высокородных гугенотов и их предполагаемых убийц. На остальных страницах перечислялись имена гугенотов-простолюдинов.

Он протянул книгу ле Шаррону.

— Вот список всех известных протестантов в Париже.

Ле Шаррон изумился.

— Я и думать не думал, что такой список существует!

— Я готовился к этому дню многие годы, — объяснил Пьер с самодовольной улыбкой. — Сегодня мои усилия, возможно, окупятся.

Ле Шаррон почтительно взял книгу в руки.

— Если услышите колокола, ваш святой долг — прикончить всех, чьи имена занесены в эту книгу, — торжественно произнес Пьер.

Старшина сглотнул. До этого мгновения он и не подозревал, что ему, быть может, суждено стать зачинщиком резни. Но Пьер подвел его к этому решению столь искусно, столь коварно и умело, что ле Шаррону оставалось лишь утвердительно кивнуть. Он даже предложил кое-что от себя.

— Если начнется схватка, я прикажу ополченцам надеть опознавательный знак — скажем, повязать на руку белую тряпку, чтобы они могли опознать друг друга.

— Очень хорошо! — одобрил Пьер. — Непременно доложу его величеству о вашем предложении.

Старшина, сам не свой от счастья, пролепетал:

— Это для меня великая честь.

— Ступайте же. У вас много дел.

— Верно. — Шаррон взобрался на лошадь, прижимая к груди книгу в черном переплете. Прежде чем уехать, он поделился сокровенной надеждой: — Давайте молить Господа, чтобы все предосторожности оказались напрасными.

— Аминь, — ответил Пьер.

Старшина уехал.

Бирон вскочил в седло.

Пьер помешкал, разглядывая дворец в итальянском стиле, из стен которого только что вышел. Ему до сих пор не верилось, что он так просто облапошил коронованных особ. Но когда правители охвачены страхом, их снедает потребность действовать, а потому они обыкновенно соглашаются на любой план, который кажется им убедительным.