Избранные произведения. I том

— Это уже моя забота. — В расшифровке Нед полагался на своего весьма талантливого подручного по имени Фелиппес.

— Королева Мария увидит сломанные печати и поймет, что письма вскрывали.

— Печати мы восстановим. — Фелиппес, помимо прочего, был искусен и в этом ремесле. — Никто вас ни в чем не заподозрит.

Гиффорда явно потрясла откровенность Неда. Он и вообразить не мог, насколько все продумано в тайной службе королевы Елизаветы. Как Нед и предполагал с самого начала, Гиффорд попросту не ведал, во что ввязался.

— Точно так же вы поступите, когда заберете письма из Чартли. Принесите их мне, и мы скопируем содержимое, а уже потом вы отнесете эти письма французскому посланнику.

— Я никогда не предам королеву Марию!

Лонселот снова завопил, но вопль быстро стих, зато послышались рыдания и мольбы о пощаде.

— Вам повезло, — сказал Нед Гиффорду.

Тот недоверчиво хмыкнул.

— Еще как повезло! — стоял на своем Нед. — Вы знаете не так уж и много. Вам неведомо даже имя того англичанина, который завербовал вас в Париже.

Гиффорд промолчал, однако по выражению его лица Нед заключил, что имя-то ему известно.

— Я имею в виду человека, что называет себя Жаном Ланглэ.

Гиффорду не удалось скрыть свое удивление.

— Имя, конечно, вымышленное, но другого он вам не называл.

И снова Гиффорда явно поразила осведомленность Неда.

— А повезло вам потому, что вы мне можете пригодиться. Если сделаете, как я прошу, пытать вас не станут.

— Я уже сказал, что не сделаю.

Лонселот завопил так, будто угодил на сковородку к бесам преисподней.

Гиффорд скрючился. Его вывернуло прямо на каменный пол. Помещение заполнил кислый запах рвоты.

Нед встал.

— Что ж, вас начнут пытать прямо сегодня. Я вернусь завтра. Надеюсь, к тому времени вы передумаете.

Лонселот за стеной всхлипнул.

— Нет, нет! Не надо!

Гиффорд вытер рот рукавом и прошептал:

— Я согласен.

— Пожалуйста, говорите громче.

— Я согласен, — повторил Гиффорд. — Чтоб вам пусто было, согласен!

— Хорошо. — Нед повернулся к стражнику. — Отвяжите веревку. Пусть идет.

Гиффорд отказывался верить собственным ушам.

— Я могу идти?

— Если ваше согласие не было притворным — да, можете. За вами будут следить, так что не думайте, что сумеете меня одурачить.

Лонселот стал звать маму.

— Когда попадете сюда в следующий раз, — прибавил Нед, — пощады не ждите.

— Понимаю.

— Ступайте.

Гиффорд вышел. Нед слушал, как он, стуча каблуками, торопливо сбегает ко каменной лестнице.

Нед кивнул стражнику, и тот покинул комнату. Нед откинулся на спинку стула, совершенно опустошенный. Закрыл было глаза, но очень скоро Лонселот завопил опять, и пришлось уйти.

Он вышел из Тауэра и направился вдоль берега реки. Свежий ветерок с воды унес вонь рвоты, которую он до сих пор обонял. Нед смотрел на лодочников, на рыбаков, на уличных шлюх, прохожих и бездельников. Сотни лиц, крики, смех, пение, зевота — ни тебе мучительных воплей, ни пота от страха. Обычная жизнь.

По Лондонскому мосту он перешел на южный берег. Здесь в большинстве своем селились гугеноты. Из Нидерландов и Франции они привезли с собой какой-то особо хитроумный способ производства сукна и потому быстро обустроились в Лондоне и начали преуспевать. И многие среди них покупали книги у Сильви.

Ее лавка находилась на первом этаже деревянного здания — обычного лондонского дома, в котором каждый этаж слегка выдавался вперед над нижним. Дверь была открыта, и Нед зашел внутрь. При виде полок с книгами и от запаха бумаги и чернил на него снизошло умиротворение.

Сильви возилась с ящиком, доставленным из Женевы. Заслышав шаги, она выпрямилась. Нед заглянул в ее голубые глаза, поцеловал в мягкие губы.

Она чуть отодвинулась, всмотрелась в его лицо и спросила — по-английски, с мягким французским выговором:

— Что, черт подери, стряслось?

— Пришлось исполнять малоприятные обязанности. Расскажу потом. Мне бы умыться.

Он прошел на задний двор, зачерпнул ковшом из бочки с дождевой водой и плеснул себе холодной воды в лицо и на руки.

Вернувшись в дом, он поднялся наверх, в жилую часть, и опустился в свое любимое кресло. Закрыл глаза — и услышал, как Лонселот зовет мать.

Сильви поднялась следом. Сходила к буфету, принесла бутылку вина и два стакана. Налила, протянула один стакан Неду, поцеловала мужа в лоб и присела рядом, колено к колену. Нед пригубил вино и взял жену за руку.

— Расскажи, — попросила она.

— В Тауэре сегодня пытали человека. Он покушался на жизнь королевы. Пытал не я, у меня для этого кишка тонка, сама знаешь. Но я вел допрос в соседней комнате, сознательно так устроил, чтобы мой арестованный слышал крики.

— Ужас какой!

— Зато сработало. Вражеский лазутчик стал моим человеком. Будет служить мне. Правда, я до сих пор слышу эти крики. — Сильви стиснула его пальцы, но промолчала. — Иногда… — Нед запнулся. — Иногда я ненавижу свое ремесло.

— Благодаря тебе люди вроде герцога де Гиза и Пьера Омана не могут натворить в Англии того, что они натворили во Франции. Здесь людей не жгут на кострах за веру.

— Чтобы их победить, я должен им уподобиться.