Избранные произведения. I том

— Классифицированный работник должен дать согласие на такие действия. Покровитель может уничтожить классифицированного работника только в том случае, если тот нарушил присягу. Нарушив присягу, работник теряет все права, но остается собственностью покровителя. — Судья Воринг собрал свои книги и записи. — Вопрос стоит так: если покровитель первым нарушил присягу, то работник вправе бросить свою работу и уйти. Но если покровитель не нарушал своей присяги, то работник виновен и подлежит смертной казни.

Картрайт двинулся к двери. Веррик последовал за ним, его лицо было темным и мрачным, руки глубоко засунуты в карманы.

— Вот так, — сказал Картрайт. — Будем ждать решения.

Бентли узнал, каким было решение, когда сидел с Ритой О'Нейл. К ним быстро подошел Шеффер.

— Я зондировал мозг старика Воринга, — сказал он. — Он наконец определился.

На курорте был «вечер». Бентли и Рита сидели в одном из маленьких баров; две неясные тени в тусклых цветных отблесках плясали вокруг их стола. На столике горела свеча в алюминиевом патроне. В разных концах бара, разговаривая, глазея по сторонам, прикладываясь к своим стаканам, сидели служащие Директората. Мимо бесшумно проплывали макмилланы.

— Ну? — спросил Бентли. — И каково же решение?

— В вашу пользу, — ответил Шеффер. — Он объявит его через несколько минут. Картрайт велел мне сообщить вам решение, как только я о нем узнаю.

— Значит, у Веррика нет ко мне претензий, — удивленно заметил Бентли. — Я в безопасности.

— Именно, — подтвердил Шеффер, отходя от стола. — Мои поздравления.

Он направился к выходу и исчез за дверями. Рита положила ладонь на руку Бентли.

— Слава богу.

Бентли не испытывал никаких эмоций, только оцепенение.

— Я догадывался, что все устроится, — пробормотал он.

Он рассеянно смотрел, как цветное пятно поднялось по стене, повисло на потолке, а потом, как паук, спустилось обратно. Оно растворилось в водовороте похожих пятен, затем появилось снова и все началось сначала.

— Мы должны это отпраздновать, — сказала Рита.

— Да, думаю, я этого и хотел. — Бентли допил стакан. — Работать на Директорат. Присягнуть верховному крупье. Именно за этим я и явился туда в тот день. Теперь кажется, это было так давно. Ну вот я и добился того, чего хотел.

Он замолчал и уставился на стакан.

Рита оторвала полоску от спичечного коробка и сожгла в пламени свечи.

— Что вы теперь чувствуете? — спросила она.

— Почти то же самое.

— Вы не удовлетворены?

— Я так далек от удовлетворения, как только можно.

— Почему?

— На самом деле я ничего и не сделал. Я считал, что вся причина в Холмах, но Вейкман оказался прав. Это не Холмы, а все наше общество. Вонь повсюду. Уход с Холмов ни мне, ни кому-то другому не поможет. — Он со злостью отодвинул стакан. — Я просто могу зажать нос и притвориться, что ничего такого и нет. Но этого недостаточно. С этим надо что-то делать. Все эти яркие погремушки надо отбросить. Все прогнило, разваливается… вот-вот вся система рухнет прямо нам на головы. Но на этом месте должно вырасти что-то новое, должно быть построено что-то другое. Разрушить систему недостаточно. Я должен помочь построить новое. Оно должно быть другим для всех. Я хочу создать что-то такое, что действительно изменит существующее положение вещей. Я должен изменить ситуацию.

— Может быть, вы и сможете.

Бентли попробовал заглянуть в будущее.

— Как? Разве у меня есть шанс? Я все такой же служащий. У меня связаны руки, я под присягой.

— Вы молоды. Мы оба молоды. Перед нами ещё многие годы, за которые мы можем что-то сделать, что-то спланировать. — Рита подняла свой стакан. — Перед нами ещё целая жизнь, чтобы изменить всю Вселенную.

Бентли улыбнулся:

— За это я, пожалуй, выпью. — Он взял стакан и с тонким звоном чокнулся с Ритой. — Но не очень много. — Улыбка медленно сползла с его лица. — Веррик все ещё болтается здесь. Я подожду пить, пока он не уберется.

Рита прекратила жечь на свече бумажки.

— Что ему будет, если он вас убьет?

— Его расстреляют.

— А что случится, если он убьет моего дядю?

— Они отберут его правовую карточку. Он никогда не сможет стать верховным крупье.

— Он и так не станет верховным крупье, — спокойно сказала Рита.

— Что у вас на уме? — встрепенулся Бентли. — О чем вы думаете?

— Я не верю, что он уйдет с пустыми руками. Он не остановится на этом. — Рита подняла на него свои темные серьезные глаза. — Это ещё не кончилось, Тед. Он кого-то убьет.

Бентли собрался было ответить, но в этот момент на стол легла чья-то тень. Нащупав в кармане холодную рукоятку пистолета, он поднял голову.

— Привет, — сказала Элеонора Стивенс. — Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

Она спокойно села напротив них, сложив руки, с застывшей улыбкой манекена. Её зеленые глаза сверкнули сначала на Бентли, потом на Риту. Её темно-рыжие волосы блестели в полумраке бара; они были мягкие и тяжелые и падали на шею и голые плечи.

— Кто вы? — спросила Рита.

Зеленые глаза забегали. Элеонора наклонилась вперед и прикурила от свечи сигарету.

— Просто имя. Я уже не личность, правда, Тед?