Избранные произведения. I том. Галактическая история

— Это может сделать любой и когда угодно. Старик всегда дома и всегда готов приветствовать слушателей.

— И, возможно, какая-нибудь пожилая женщина не прочь пообщаться с госпожой Блисс. Она должна заботиться о ребенке и не сможет далеко от него отходить. Ей понравилось бы, если бы ей составили компанию; женщины, как ты знаешь, рады…

— Посплетничать? — удивилась Хироко. — Впрочем, так считают мужчины, хотя я не раз наблюдала, как сами же мужчины оказывались гораздо большими болтунами. Дайте им только вернуться после рыбалки, и они начнут соперничать друг с другом в полёте фантазии, расписывая свою добычу. Никто не может ни проверить их, ни поверить, но это, впрочем, их не останавливает. Но довольно и мне болтать. У моей матери есть подруга, её я сейчас узрела в окно, которая может составить компанию госпоже Блисс и её ребенку, но раньше может проводить твоего друга, уважаемого доктора, к Моноли. Если твой друг столь же горазд слушать, как Моноли — говорить, тогда ты вряд ли сможешь разлучить их в этой жизни. А теперь, с вашего позволения, я покину вас на минуту.

Когда она ушла, Тревайз обратился к Пелорату:

— Послушай, выжми всё, что сможешь, из этого старика; а ты, Блисс, выпытай как можно больше от той, что придёт посидеть с тобой. Всё о Земле.

— А ты? — спросила Блисс. — Что собираешься делать ты?

— Я останусь с Хироко и попытаюсь найти третий источник информации.

— Ну да, — понимающе улыбнулась Блисс. — Пел будет говорить со стариком. А ты, так уж и быть, останешься с хорошенькой полуголой девушкой. Разумное распределение труда, ничего не скажешь.

— Выходит так, Блисс, что это действительно разумно.

— Но тебя не огорчает, что труд распределится именно так, а не иначе?

— Нет, конечно. Почему это должно меня огорчать?

— Действительно, почему?

Вернулась Хироко и, сев на скамью, сообщила:

— Всё устроилось. Уважаемый доктор Пелорат будет сопровожден к Моноли; благородная госпожа Блисс, вместе с её ребенком, обретет компаньонку. Теперь я могу надеяться, благородный господин Тревайз, продолжить столь приятную моему сердцу беседу с тобой, быть может, даже об этой Старой Земле, о которой ты…

— Болтал? — копируя её, пошутил Тревайз.

— Нет! — смеясь, возразила Хироко. — Но ты славно передразнил меня. Я проявила к тебе неуважение, отвечая на эти вопросы в дурном тоне. Я стражду принести извинения и исправить свою ошибку.

— «Стражду»? — Тревайз оглянулся на Пелората.

— «Жажду», — негромко перевел Пелорат.

— Мисс Хироко, я не почувствовал неуважения, но, если тебе станет легче, я рад буду поговорить с тобой.

— Ты несказанно добр. Благодарю тебя, — сказала Хироко, вставая.

Тревайз тоже поднялся.

— Блисс, — позвал он, — удостоверься, что Джен в безопасности.

— Предоставь это мне. А у тебя есть… — Блисс красноречиво взглянула на оружие Тревайза.

— Не думаю, что оно понадобится, — проворчал Тревайз.

Он последовал за Хироко, вышедшей из трапезной. Солнце поднялось уже высоко, и стало ещё теплее. Ощущался, как всегда, запах новой планеты. Тревайз припомнил, что на Компореллоне почти ничем не пахло, вспомнил слегка затхлый запах Авроры, довольно приятный — Солярии. (На Мельпомене они были в скафандрах и могли чувствовать лишь запах собственных тел.) В каждом случае к запаху они привыкали буквально за несколько часов, как только насыщались обонятельные рецепторы носа.

Здесь, на Альфе, приятно пахло травой, нагретой солнцем, и Тревайзу стало грустно — этот запах ему нравился.

Они приближались к небольшому домику, построенному, похоже, из бледно-розовой глины.

— Это, — показала рукой Хироко, — мой дом. Некогда он принадлежал младшей сестре моей матери.

Она вошла внутрь и жестом пригласила Тревайза за собой. Дверь была открыта — точнее, как заметил Тревайз, проходя сквозь дверной проем, — её не было вовсе.

— А что же вы делаете, когда идет дождь? — поинтересовался он.

— Мы всегда готовы к этому. Дождь длится два дня, по три часа на заре, когда холоднее и когда он способен увлажнить почву наиболее щедро. Тогда я просто натягиваю на проем этот полог, тяжелый и отталкивающий воду.

Этим она и занялась, не прекращая своих объяснений. Полог был сделан из прочного, похожего на парусину материала.

— Я оставлю его так, — продолжала она. — И все будут ведать, что я дома, но не желаю, чтобы меня беспокоили, поскольку я сплю или занята важными делами.

— Не слишком надежная защита от непрошеных гостей.

— Но почему же? Смотри, вход закрыт.

— Но любой может отодвинуть полог и войти.

— Не согласуясь с волей хозяина? — Хироко была потрясена подобным предположением. — И такое может произойти в твоём мире? Какое варварство!

— Я просто спросил, — усмехнулся Тревайз.