Избранные произведения. I том [компиляция]

Вынул из сумы шкатулку с эликсирами. Мессир Люппи, уже собравшийся, присматривался, качал головой.

— Тут декокты не помогут, — объявил. — Не помогут лжемагия и знахарские фокусы. Шарлатанство, ничего более. Как медик, я должен возразить…

Геральт повернулся, глянул. Медик вышел. Поспешно. Споткнувшись на пороге.

— Четверо ко мне. — Геральт откупорил флакончик. — Придержите его. Стисни зубы, Франс.

Вылитый на рану эликсир сильно вспенился. Констебль душераздирающе застонал. Геральт подождал миг-другой, вылил второй эликсир. Этот тоже пенился, но сперва шипел и дымился. Торквиль закричал, замотал головой, напрягся, закатил глаза и потерял сознание.

Старушка достала из узелка баклажку, выгребла оттуда пригоршню зеленой мази, толстым слоем намазала на кусок сложенного полотна, прикрыла рану.

— Живокост, — определил Геральт. — Состав из живокоста, арники и календулы. Хорошо, бабушка, очень хорошо. Еще бы пригодились зверобой, кора дуба…

— Видали его, — прервала бабка, не поднимая лица от ноги констебля. — Травничеству станет меня учить! Я, сынок, травами тогда уже лечила, когда ты еще няньку обрыгивал кашкой с молочком. А вы, бездельники, отойдите, а то света не вижу. Да и дух от вас крепкий. Менять надобно онучи, менять. Время от времени. Пошли прочь из избы, кому сказано?

— Ногу надо будет обездвижить. Вложить в длинные лубки…

— Сказала ж — не учи ученую. Да и сам — выдь во двор. Чего ты еще тут стоишь? Чего ждешь? Благодарности, что великодушно предоставил свои ведьмачьи лекарства? Обещанья, что он тебе этого по гроб жизни не забудет?

— Хочу его кое о чем спросить.

— Поклянись, Геральт, — совершенно неожиданно отозвался Франс Торквиль, — что ты их достанешь. Что не простишь им…

— Дам-ка я ему кой-чего на сон и супротив горячки, а то бредит. А ты, ведьмак, ступай. Обожди под избой.

Ждал он недолго. Бабка вышла, подтянула юбку, поправила сбившийся венок. Уселась рядом, на завалинке. Потерла стопой о стопу. Были они необычайно маленькими.

— Спит, — объявила она. — И пожалуй, выживет, если ничего дурного не случится, тьфу-тьфу. Кость срастется. Спас ты ему ходилку-то ведьмачьими чарами. Хромым останется и на коня, думается мне, уже никогда не сядет, но две ноги — не одна, хе-хе.

Она сунула руку за пазуху, под вышитую безрукавку, отчего запах трав только усилился. Вынула деревянную коробочку, открыла ее. Поколебалась секунду-другую, предложила Геральту.

— Нюхнешь?

— Нет, спасибо. Я фисстех не употребляю.

— А я вот… — травница втянула наркотик сперва одной, потом другой ноздрей. — А я вот — порой. Обалденно влияет! На остроту мысли. На долголетие. И на красоту. Ты только глянь на меня.

Он поглядел.

— За ведьмачье лекарство для Франса, — бабка вытерла слезящийся глаз, хлюпнула носом, — я благодарю; не забуду этого. Знаю, что вы тщательно те ваши декокты бережете. А ты поделился с ним, без раздумий. Хотя, окажись ты в нужде, может их как раз не хватить. Не боишься?

— Боюсь.

Она повернулась в профиль. И правда некогда была красивой женщиной. Но уж давненько.

— А сейчас, — отвернулась, — говори. О чем ты хотел спросить Франса?

— Не важно. Он спит, а мне пора в дорогу.

— Говори.

— Гора Кремора.

— Вот так бы и сразу. Что ты хочешь знать об этой горе?

* * *

Изба стояла далеко за селом, под самым бором, а тот стеной вздымался сразу за оградой сада, в котором ветки гнулись от тяжести яблок. Все остальное было в рамках сельской классики — сарай, сеновал, курятник, несколько ульев, огород, куча навоза. Из трубы сочилась лента белесого и приятно пахнувшего дыма.

Гребущиеся у плетня цесарки заметили ведьмака первыми, подняли адское голготание, предупреждая всю околицу. Крутившиеся во дворе детишки — трое — помчались в сторону дома. В дверях появилась женщина. Высокая, светловолосая, в переднике поверх полотняной юбки. Он подъехал ближе, спрыгнул с коня.

— Мое почтение, — поприветствовал ее. — Хозяин дома?

Дети — все девочки — вцепились в мамины юбки и фартук. Женщина глядела на ведьмака, и во взгляде ее не отыскать было симпатии. И не мудрено: она отлично видела рукоять меча над плечом ведьмака. Медальон на его шее. Серебряные шипы на перчатках, которые ведьмак совершенно не скрывал. Скорее — открыто демонстрировал.

— Хозяин, — повторил он. — Отто Дуссарт, стало быть. Есть у меня к нему дело.

— Какое?

— Личное. Он дома?

Она смотрела молча, чуть склонив набок голову. Была, как он решил, рустикального типа красоты, а стало быть, годков между двадцатью пятью и сорока пятью. Определить поточнее, как оно и случалось с большинством селянок, было невозможно.

— Он дома?

— Нет его.

— Тогда подожду. — Геральт забросил вожжи кобылы на жердь. — Пока вернется.

— Это может быть очень нескоро.

— Как-нибудь переживу. Хотя, сказать по правде, я бы предпочел ждать под крышей, а не под плетнем.

Женщина некоторое время мерила его взглядом. Его и его медальон.

— Гость в дом, — произнесла она наконец. — Приглашаю.

— Приглашение принято, — ответил он привычной формулировкой. — Закон гостеприимства я не преступлю.

— Не преступишь, — повторила она, растягивая слова. — Но меч у тебя — с собой.