Избранные произведения. II том

— А ну прочь с дороги! — внезапно закричал он, и к своему немалому удивлению Торнхилл обнаружил, что жилистый охотник на крупную дичь грубо обхватил его за плечо и отшвырнул в сторону. Сам же быстро метнулся к телу Мак-Кэя, присел на него, широко расставив ноги, прижался коленями к безжизненным рукам и схватился за узкие плечи мертвеца. Все находившиеся на пляже замерли. Наступившую тишину нарушало только хриплое, прерывистое дыхание Ла Флокке. Казалось, он весь напрягся, чтобы до конца удостовериться в том, что Мак-Кэй мертв. Рана на черепе Мак-Кэя начала заживать. Торнхилл ясно видел, как затягивались порванные ткани, как отечная кожа стала терять свой синюшный цвет. Всего через несколько мгновений только запекшаяся струйка крови на лбу Мак-Кэя напоминала о том, что на черепе его была глубокая рана. Затем узкие веки Мак-Кэя закрылись и тотчас же открылись вновь, обнажив ярко сверкающие глаза, готовые от бешенства выскочить из орбит. На лице мертвеца вновь появился румянец. Подобно хлысту, превращенному волшебником в змею, он стал судорожно биться под тяжестью тела Ла Флокке. Но тот был готов к этому, его мускулы мгновенно напряглись, он еще сильнее навалился на распростертое тело Мак-Кэя. Тот корчился, но подняться не мог. Торнхилл слышал, как стоявший позади него Веллерс бормотал одну молитву за другой, а похожая на мышь мисс Хардин издавала в унисон с ним хриплые всхлипывания. Даже обитатель Регула произнес что-то на своем гортанном, богатом согласными наречии. Пот скатился по лицу Ла-Флокке, но он не позволял Мак-Кэю повторить его предыдущее бешеное нападение. Прошла, наверное, минута. Затем стало видно, что тело Мак-Кэя в конце концов обмякло. Ла Флокке оставался начеку рядом с ним.

— Мак-Кэй, Мак-Кэй, вы меня слышите? Это Ла Флокке!

— Слышу, можете отпустить меня. Я уже пришел в себя. Ла Флокке жестом подозвал Торнхилла и Веллерса.

— Постойте возле него. Будьте наготове, чтобы схватить его, если у него снова начнется приступ. Некоторое время он еще подозрительно смотрел на Мак-Кэя, затем слез с него и вскочил на ноги. Еще несколько секунд Мак-Кэй оставался лежать на земле. Затем встал на колени и затряс головой, будто пытаясь очнуться. Наконец он выпрямился и сделал несколько шатких, неверных шагов. После этого обернулся, и глядя прямо на троих мужчин, спросил тихим голосом:

— Скажите, что это со мной произошло?

— Вы и Веллерс повздорили, — сказал Ла Флокке. — Он вышиб из вас дух. Когда вы пришли в себя, что-то, видно, щелкнуло у вас внутри — вы как безумный набросились на Веллерса. Он во второй раз вас нокаутировал. К вам только что вернулось сознание.

— Нет! — почти что завопил Торнхилл, не узнавая свой собственный голос. — Скажите ему всю правду, Ла Флокке! Мы ничего не добьемся тем, что станем притворяться, будто ничего не случилось.

— Какую правду? — с любопытством спросил Мак-Кэй. Торнхилл ответил не сразу.

— Видите ли, Мак-Кэй, вы были убиты. По меньшей мере, один раз. Вполне вероятно, что даже дважды, если Ла Флокке не ошибся, когда такое с вами случилось в первый раз. Во второй раз я сам проверил — когда Веллерс швырнул вас так, что вы ударились головой о скалу. Пощупайте голову сбоку

— там, где она раскололась после толчка Веллерса. Мак-Кэй приложил к голове трясущуюся руку, смахнул кровь и посмотрел на камни под ногами. На них также была запекшаяся кровь.

— Я вижу кровь, но не ощущаю никакой боли.

— Разумеется, не ощущаете, — пояснил Торнхилл. — Рана зажила почти мгновенно. А вы ожили. Вы возвратились к жизни, Мак-Кэй!

— Торнхилл сказал мне правду? — спросил он, обращаясь к Ла Флокке. — Вы пытались скрыть ее от меня? Ла Флокке кивнул головой. Бледно, угловатое лицо Мак-Кэя медленно расплылось в некоем подобии улыбки.

— Причиной этому — Долина, вот что! Я был мертв — и вот я воскрес из мертвецов! Веллерс… Ла Флокке… все вы — круглое дурачье! Сейчас-то до вас уже дошло то, что мы будем жить вечно в этой Долине, которую вам так не терпится покинуть! Я умер дважды… а чувство у меня такое, будто я просто уснул. Темнота и больше никаких воспоминаний. Вы убеждены, Торнхилл, в том, что я был мертв?

— Могу поклясться в этом.

— А вы, Ла Флокке — вы, разумеется, пытались утаить это от меня, не так ли? Что ж, вы все еще хотите уйти отсюда. А ведь в Долине мы можем, Ла Флокке, жить вечно! Коротышка сплюнул в сердцах.

— Зачем поднимать такой шум из-за этого? Да на кой жить здесь, как растения, вечно прозябать и никогда не выходить за пределы этих гор, так и не выяснив, что же находится по другую сторону этой речки? Как по мне, так уж лучше прожить десять лет на свободе, чем десять тысяч лет в этой тюрьме, Мак-Кэй! Он рассердился не на шутку и, свирепо глядя на Торнхилла, бросил ему обвинительным тоном:

— Это вы сказали ему об этом!

— А разве не все ли равно кто? — отпарировал Торнхилл. — Раньше или позже это повторилось бы. К чему тогда скрывать это от всех? Он окинул взглядом окружавшие их горные вершины.

— Значит, у Стража есть свои способы сохранять нам жизнь. Ни тебе убийств, ни самоубийств… Ни выхода наружу.